Нижегородского татарина, боксера Дамила Шарафутдинова считают одной из надежд российского спорта. В интервью «Миллиард.Татар» спортсмен рассказал о своих отношениях с Аллахом, общении с Ринатом Фахретдиновым из UFC и несправедливости в поединках.

«Я очень быстро показал те результаты, которых другие достигали по 5-6, а то и 7 лет»

– Почему бокс? С чего началось это увлечение? 

– В детстве я всегда хотел заниматься боксом, но родители запрещали, считали, что мне там отобьют голову. Старший брат же увидел этот мой интерес и впервые привел меня в секцию. И моя спортивная карьера стремительно пошла вверх. На следующий год я уже выиграл чемпионат области, затем поехал на чемпионат Приволжского федерального округа и стал там вторым. Я очень быстро показал те результаты, которых другие достигали по 5-7 лет.  

Тренеры сразу увидели во мне потенциал и считали перспективным ребенком, даже несмотря на то что я пришел в бокс достаточно поздно, в 15-летнем возрасте. Но форму я достаточно быстро набрал, потому что выходил драться со всеми и в итоге выигрывал. Если другие брали техникой, то я брал на характере.

– Что значит «на характере»? 

– Это значит, что я шел вперед, несмотря ни на что. Пусть и пропускал удары, но за счет своего функционала и желания победить я одерживал верх. Мои соперники были лучше подготовлены технически, более опытны, но мое желание победить было сильнее, и в итоге руку поднимали мне. 

– Почему хотели заниматься именно боксом?  

– В детстве часто смотрел бои Майка Тайсона и других известных боксеров. Они меня мотивировали заниматься единоборствами. ММА тогда было не так популярно, как бокс, и мой выбор в итоге пал на него. Другие виды спорта я даже не рассматривал. 

Бокс – это по-настоящему мужской вид спорта. В нем проявляется характер. Среди всех видов единоборств бокс – своего рода классика. Он и более опасен, чем ММА, потому что чаще всего удары нацелены в голову. 

– Ваш брат в обход родительского запрета привел вас на ринг?

– Да, он сделал это втайне от родителей, когда узнал про хорошего тренера, потому что, повторюсь, родители не одобряли. Они были уверены, что я должен учиться. А мне хотелось заниматься спортом и побеждать, во мне был азарт.

Родители довольно быстро узнали, через пару тренировок. Родители были уже не против. Они понимали, что и тренер хороший, и мне самому нравилось. Но они и не думали, что бокс станет моей профессией в будущем. Считали тогда простым увлечением, которое я очень скоро заброшу. 

«Обязательно хожу в мечеть перед боями»

– Расскажите о вашей семье.  

– Мы нижегородские татары, мама – Рушания, папа – Наиль. Мой старший брат, Тимур Шарафутдинов, часто ездит в Казань, его дети постоянно посещают татарские лагеря. Он руководитель Региональной национально-культурной автономии татар Нижегородской области. Занимается вопросами сохранения татарской культуры и традиций в нашем регионе, объединяет татар. Я активно ему помогаю – провожу разные мероприятия для молодежи, встречаюсь с ребятами. Я горжусь тем, что я татарин. И татарский язык я неплохо знаю. Правда, в последнее время с этим у меня хуже, понимаю язык, но свободно говорить не могу.

– Тимур, получается, играет важную роль в вашей жизни…  

– Да. Тимур сначала помогал при мечети в Нижнем Новгороде, а затем шел все дальше и дальше. С самого детства он мне говорил: «татары нам ближе», «нужно помогать татарам». Благодаря ему теперь часто посещаю разного рода мероприятия. Ездил, например, на съезд Всемирного конгресса татар, на федеральные сабантуи. Стараюсь быть ближе к своей культуре. 

Но поскольку мне не хватает общения со своими в Нижнем Новгороде, я стараюсь ездить в другие города, общаться с местными татарами, открывать что-то новое для себя. 

– А вы в мечеть ходите? 

– Да, стараюсь ходить. Получается, правда, не каждую пятницу. Я не делаю намаз, не настолько я религиозный, но стараюсь посещать. В особые дни, например, когда Ураза или Курбан-байрам, мы с братом ходим вместе. А сам он ходит каждую пятницу. У меня получается примерно раз в месяц. Обязательно прихожу перед боями, собираюсь с силами. Очень нравится наша самая главная, столичная Московская соборная мечеть. Еще бы отметил мечеть «Кул Шариф» в Казани, и, конечно, радует глаз наша историческая Нижегородская соборная мечеть.

– А уразу вы держали?  

– Полностью уразу никогда не держал. Но в прошлом году держал первые два дня и последние три. Дело даже не сколько в спортивной диете, ведь есть спортсмены, которые выступают на профессиональном уровне, но полностью держат уразу. Я пока не настолько замотивирован, потому что не так давно начал больше внимания уделять религии. Но заметил, чем старше я становлюсь, тем больше ухожу в религию. 

– На одном вашем снимке в социальной сети «ВКонтакте» вы в тюбетейке выходите на ринг. Насколько часто вы так делаете и не бывает ли с этим проблем? 

– Пока я сделал так единожды, в следующий раз так обязательно выйду в ближайшем бою. Надевать татарскую тюбетейку и татарский костюм мне подсказал брат. Я хочу продвигать нашу национальную идею. 

Очень много татар сейчас настолько обрусели, что стесняются быть татарами. Среди нас нет сплоченности! А я, наоборот, горжусь своей нацией, продвигаю это в массы, хочу, чтобы меня поддерживали татары. Сам всегда болею за Рината Фахретдинова, мы с ним общаемся. Это первый татарин, который дрался в UFC. 

Например, в «Рубине» играет очень мало татар, может, даже меньше, чем в «Спартаке», но, несмотря на это, «Рубин» считается татарской командой, и татарин будет болеть за своих. Это правильно, и так должно быть. 

«Нужно рисковать, нужно драться и доказывать, что ты лучший»

– Всего через год после начала тренировок вы приняли участие в ваших первых соревнованиях. А в 15 уже заняли 3-е место на первенстве России среди юношей. Помните свои первые выходы? 

– Конечно, я волновался! У каждого спортсмена есть мандраж, который по мере приобретения опыта становится меньше. С возрастом начинаешь контролировать свои эмоции. Но в детстве помню, что очень сильно мандражировал перед первым боем. Но я вышел на ринг и выиграл нокаутом. 

Первые десять поединков самые сложные. Ты выходишь драться с таким же соперником, как и ты. Но чем дальше, тем проще, происходит проработка боев. Выходя на бой, понимаешь, что ничего специфичного не будет. 

Только мой матч с Вагабом Вагабовым был удивительным. Это главный бой вечера, к нему было приковано очень много внимания, огромное количество камер, интервью перед боем. Это мешало подготовке перед боем, но я все же собрался. Бой я провел хорошо, считаю, что выиграл, хотя жюри мне руку не подняли. Хотя все, кто там присутствовал, были солидарны со мной. 

Но это был мой первый серьезный опыт в бою с очень именитым соперником. Более того, на бой я согласился всего за 8 дней до него. Остальные, кто не был готов драться, соскакивали. А я согласился.

– Почему рискнули? 

– Я легко на него решился. Нужно рисковать, нужно драться и доказывать, что ты лучший. Если есть такая уверенность, какая разница, с кем, когда и при каких обстоятельствах драться? Чем больше будет хороших боев с крутыми соперниками, тем больше у меня будет поддержки, в том числе и от татарской аудитории. Татары по всему миру будут смотреть мои бои и переживать за меня. К этому я стремлюсь! 

Что касается боя, то думаю, здесь сыграло то, что Вагабов более именитый спортсмен. Таких, как он, выходя андердогом, нужно выигрывать нокаутом или очень ярко. В действительности сделать это очень трудно. Но в следующий раз так и будет. 

Это очень опытный соперник, и для меня это огромный опыт. Тогда я был молод, мне было всего 20 лет, а ему 35, он чемпион Fight Nights. Но мне удалось справиться с волнением. На ринг я выходил побеждать. 

Считаю, что три раунда я выиграл точно. В четвертом раунде он меня «кинул» – должны были взять балл. Но в том раунде даже была ничья. И при счете 3-1 руку должны были поднять мне. Когда я еще был там, мне говорили, что именно я победил, многие боксеры, с которыми я общался, поддерживали меня. Например, Марк Петровский, чемпион мира прошлого года. Даже основатель лиги подходил ко мне после боя и говорил о том, что считает, что именно я выиграл. 

– У вас 110 побед в 120 боях в любительской карьере…

– Это только примерная статистика. Я перестал считать после 100. К тому моменту у меня было всего 7 поражений. Сейчас у меня ориентировочно 120 боев и добавилось 3 поражения на чемпионатах. Но чемпионаты – это сложнейшие турниры страны, где формируются олимпийские сборные. И стать на них, как я, даже третьим, очень круто, потому что у нас очень большая селекция в спорте. Например, призер чемпионата России по боксу – это не то же самое, что чемпион мира по кикбоксингу. Потому что в боксе большая конкуренция, ведь это олимпийский вид спорта. А в них конкуренция в десятки раз больше, чем в неолимпийских. 

«Я вырос из того возраста, когда рыдал после проигрышей»

– Расскажете подробнее об этой селекции? 

– Призера России по боксу можно сравнить с чемпионом мира по кикбоксингу или тайскому боксу. У меня огромное количество знакомых, которые выступают на международном уровне в тех видах бокса, которые я назвал, но выходя с ними на ринг, я их «не чувствую». Там уровень другой. Не кандидаты в мастера спорта, но не сильно выше. 

Ни в коем случае не принижаю другие виды спорта, но в олимпийских видах спорта селекция выше. Стать чемпионом России по боксу – это предел мечтаний многих боксеров. 

Олимпийские виды спорта и профессиональные виды спорта – это совершенно разные вещи. В любительских видах у всех есть победы и поражения, никто не гонится за статистикой. Люди тренируются, занимаются, набираются опыта и потом уходят в профессионалы. Там уже ведется полноценная статистика и начинается подбор противников «под тебя». Профессиональный спорт – это бизнес, а любительский – это спорт высших достижений. А олимпийский – это уже отбор спортсменов. 

Я состою в сборной команде России. Недавно был на сборах в Сочи, скоро будут еще одни сборы, буду готовиться к командному Кубку России, затем буду готовиться к спартакиаде в Сочи. Это спорт высших достижений. 

– Процент поражений у вас крошечный…

– Это потому, что большинство моих побед были сделаны на юниорском ринге. Сейчас против меня выходят серьезные, взрослые мужики, и мне сложнее завоевывать победы. Если среди юниоров я был вторым номером, был финалистом чемпионата России среди юниоров, то среди мужиков я вхожу в восьмерку сильнейших боксеров России. Хотя я молодой, совсем недавно вышел из юниоров, а спортсменам там по 25-35 лет, у них много опыта, а у меня вся карьера впереди. 

– А как переносите поражения? Сильно переживаете? 

– Не расстраиваюсь. Это спорт, и я понимаю, что просто нужно двигаться дальше. Я вырос из того возраста, когда рыдал после проигрышей. Тогда это было чрезвычайно болезненно. 

Но сейчас это не так, подмечаю, в каких моментах недоработал, понимаю, как нужно развиваться дальше. Морально я готов к любым вызовам. Просто стремлюсь становиться лучше, и я уверен, что все обязательно будет хорошо. 

– В социальных сетях вы спрашивали своих подписчиков, хотят ли они видеть вас в боях на голых кулаках. Вы действительно готовы попробовать себя в этом опасном виде спорта?

– Если будет хорошее предложение, то почему нет? Сейчас чемпион «Хардкора» Тимур Слащинин. Я с ним встречался, выигрывал его в боксе. 

Я ко всему готов. Сейчас буду выходить в 4-унцовых перчатках. Это будет очень жестко, потому что перчатки маленькие и легкие. Но это интересно и зрелищно!