В мировом университетском пространстве в последние десятилетия произошли радикальные перемены. Одно из крупнейших — массовизация высшего образования произошла после 1991 года и в России, причем даже в более масштабной форме, чем на Западе. Но причины этого явления были разными на Западе и у нас. На Западе это возникновение и развитие знаниевой экономики и общества, смена населения индустриальной эпохи на продвинутое население эпохи постмодерна с углубляющимися эпистемическими свойствами. Массовизация университетов «там» — это свойство эволюционного прогресса науки, технологий, доходов, социальных отношений и, конечно, требований к рабочей силе. У нас — это устранение планового советского барьера, т.е. числа мест в вузах (примерно 18% от каждой когорты молодежи).
Барьер в 1992 году исчез, число бюджетных мест (с мизерными ассигнованиями на каждое) подскочило кратно, разрешили неограниченное платное образование — вот и все причины массовизации. Ворота открылись — туда ринулись все, кто хотел «откосить» от армии или не хотел начинать рабочую жизнь. Ибо не было и нет ни знаниевой экономики, ни развития науки, ни массового спроса на специалистов высшей квалификации (и даже средней квалификации). Зато есть огромный спрос на дипломы (на «корочки»), причем не только у молодежи, но и у массового работодателя. И их наша вузовская система готова удовлетворять по полной программе. Зато уже с третьего или даже второго курса студентам дозволяется работать, пропуская, естественно, занятия. Зато почти во всех государственных вузах (в том числе национальных исследовательских) на большинство специальностей принимаются 3–5–7 или максимум 10 студентов на бюджетные места и на порядок (ки) больше на места с оплатой обучения. Платных студентов при этом лелеют, берегут, рисуя им положительные оценки.
Попробуем определить то, что явно подлежит изменению (или реформированию), с тем чтобы когда-нибудь поставить наши вузы вровень с вузами Запада (теперь и Востока).
1. Центральное место в мерах по изменению в ВПО должно сейчас принадлежать Рособрнадзору. Сегодня он — часть Минобрнауки, а должен быть независимым и входить в структуру агентств при правительстве. Сегодня это объект сильнейшего лоббистского прессинга. Мы знаем много публичных заявлений его представителей в отношении школы (особенно по ЕГЭ), но почти не бывает заявлений по делам вузов. Однако это молчание отнюдь не знак того, что всё в порядке. Если сегодня силами зарубежной профессуры провести аудит вузовских программ по социально-экономическим наукам, по психологии, по юриспруденции (да и по многим иным специальностям), случится огромный конфуз. Глубокая реформа Рособрнадзора должна превратить его в орган именно такого аудита. Это приведет к санации тех, кто имитирует ВПО, и выявлению тех, кто сохранил академическую совесть и эффективность деятельности. Всё гнилое нужно убрать, и тогда можно кратно или даже на порядок усилить поддержку лучших и хороших.
2. Нужна категоризация вузов. Есть федеральные, национальные исследовательские и «прочие» вузы плюс бездна филиалов. При этом почти у всех был всегда одинаковый диплом — гособразца. При этом почти у всех был всегда только специалист (пять лет обучения), и вдруг эти «почти все» сразу перешли на бакалавриат и магистратуру. Магистратура предполагает обязательное исследование и диссертацию. «Почти все» вузы исследований не ведут. А тогда что же у них происходит с магистратурой? Если во всем мире первая функция университета — исследования, то как без этой функции Рособрнадзор открыл тысячи магистерских программ по всей стране? Ответ прост: это же росОБРнадзор. Значит, нужен Рособрнаучнадзор. Нельзя давать лицензию на магистратуру там, где нет исследований с цитированием их результатов в зарубежных индексах. Университет — это не только образовательная оболочка. Если нет исследований, это не университет, а какая-то другая категория. Тем более в таком «университете» не должно быть аспирантуры. В целом предложение сводится к тому, чтобы «прочие вузы» поделить на те, где есть бакалавриат, ограниченные магистратура и аспирантура; те, где есть бакалавриат и очень ограниченная магистратура; те, где есть бакалавриат, и, наконец, те, где есть только «прикладной бакалавриат».
3. Нужна глубокая реальная реформа ВАК. Она в нынешней провальной ситуации невозможна без определенной интернационализации ВАК, т.е. участия в его работе зарубежных экспертов по всем наукам, где произошел значительный некроз качества. А по экономике, праву, психологии, педагогике экспертизу нужно доверить в основном тем, кто обладает научной степенью Ph. D. Не стал бы исключать и «люстрацию» тех, кто защитил диссертации по этим наукам в последние 20 лет. Категоризация вузов поможет на порядок (а может, больше) сократить число диссертационных советов. Цель реформы — ВАК должен отмечать дипломами только те диссертации, которые отвечают требованиям, предъявляемым к диссертациям на соискание степени Ph. D. в университетах, входящих в топ-100 в мировых рейтингах.
4. Стратегические интересы российской экономики и общества требуют максимальных усилий для превращения университетского сообщества в главный исследовательский комплекс страны. Сама матрица университетской культуры должна быть переформатирована под паттерн Гумбольдтского университета, но с учетом реалий ХХI века: первая функция — исследования, вторая — образование, третья — социетальная, четвертая — участие (в качестве лидера) в реформировании школы. Но главная — исследовательская. Эта задача не для краткосрочного проекта, а, возможно, для поколения. Она должна стать существом стратегической политики в российском ВПО с соответствующими ресурсами, значительная часть которых имеется внутри самой системы ВПО, если, конечно, она будет подвергнута глубокому реформированию.