Насур Юрушбаев об экшене от «Синема Продакшн», реакции минкульта РТ и общении с Гарифом Султаном

Парень из глухой татарской деревни Насур Юрушбаев, женившись на немке, уехал в Германию, но после почти трех десятков лет жизни вернулся на родину, чтобы снять фильм о кумире своего детства — Мусе Джалиле, 115-летие со дня рождения которого мы отпраздновали в феврале этого года. О том, почему Юрушбаев, перепробовав 11 профессий на чужбине, главной темой своей жизни считает подвиг Джалиля, последние дни которого он изучил, копаясь в немецких архивах, он рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».

Насур Юрушбаев: «Джалиль для нас был эталоном героизма, так нас воспитывали» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Шеф говорил: надо работать, зарабатывать деньги, пока молодой!»

— Насур Андарович, стало известно о начале съемок нового полнометражного художественного фильма о судьбе Мусы Джалиля, в основу которого будет положен ваш сценарий. Над ним вы работали много лет. С чего все начиналось?

— Я родился на Урале, в деревне Бакча-Аул Пермской области, там в горах располагались крепости, где наши люди стояли и смотрели, идет ли враг. И, если видели, что идут недруги, зажигали огни. Каждая гора делала свой костер, и так сигнал передавался до Казани. Когда горы кончались, оставалось несколько километров, и там уже скакали на коне, чтобы рассказать: «Там враг!» Эти горы священные, их называют газизләр тавы.

Учился я в татарском классе 10 лет, и у нас всегда висел портрет Мусы Джалиля. Я смотрел на него, думал: «Какой же он герой!» Мы знали, что на гильотине отрубили голову 11 татарам-патриотам. Джалиль для нас был эталоном героизма, так нас воспитывали. Прошли годы, и однажды был такой случай. Мне мама сказала, что на работе поссорилась с женщинами, а она им сказала: «Вот такие люди, как вы, предали Мусу Джалиля». После этого все замолкли, извинились перед мамой. Вот что значит Джалиль.

Так получилось, что я приехал в Казанский университет, закончил татарское отделение журналистики, познакомился со своей будущей женой-немкой и уехал жить в Германию, это было в 1988 году.

— Чем вы там занимались?

— Работал в разных местах, 11 профессий поменял. Нигде меня не выгоняли, я сам уходил, достигнув определенного уровня. Например, работал на экскаваторе в Восточной Германии, там меня не отпускали с работы. Представьте себе такую картину: нас были в карьере 35 человек до объединении Германии, а потом пришел западный капиталист, выкупил весь карьер и провел своеобразный  кастинг, где выбрал самых лучших, а остальных выгнал. Из 35 человек оставил четырех, двое из которых — наши бывшие начальники (кто-то же должен руководить), а среди двух оставшихся рабочих оказался я.

Я был очень старательным, полагалось опережать немцев, если ты хочешь работать, во всех аспектах надлежало быть лучше. Лучше работать, раньше приходить, позже уходить, быть пунктуальным. В итоге я очень хорошие деньги зарабатывал, получил четырехкомнатную квартиру, купил машину, получил права, а так каждый день ездил на велосипеде 32 километра в течение трех лет практически без выходных дней, постоянно работал. Шеф говорил, дескать, надо работать, зарабатывать деньги, пока молодой! И мы работали.

— Но вы не захотели дальше работать экскаваторщиком?

— Я сказал себе: «Насур, хватит тебе на экскаваторе трудиться, тебя учили, родители платили деньги, государство обучало, надо возвращаться к журналистике». Однажды увидел в городе телевизионную группу с камерой, и меня осенило, что могу работать оператором. К этому времени я немецкий язык уже чуть-чуть знал, пришел со своим дипломом на Саксонское телевидение и попросил их взять меня на работу. Взяли с испытательным сроком в 8 недель.

Меня прикрепили к начальнику-немцу, и я начал у него учиться. Когда уходили на обед, закрывался в комнате, где хранилась вся техника, изучал ее, а дома сделал макет камеры из поролона и тренировался на нем. В результате за две недели освоил, и меня взяли на работу, потому что работал за троих: журналиста, оператора и водителя. Но однажды я себе сказал, что мне и этого мало, я сам должен снимать фильмы! Открыл ИП, начал писать сценарии, сам искал деньги, находил, снимал.

— Что снимали?

— Снял для «Газпрома» один фильм, одну картину для правительства Башкортостана о башкирах, которые дошли до Парижа в войне 1812 года, потом все чаще начал художественные фильмы снимать. Понятно, что я не только занимался фильмами, а вел еще и общественную работу, искал могилы наших соплеменников, земляков, без вести пропавших, находил, привозил на родину землю с этих могил, приглашал туда родственников их и много копался в архивах.

Однажды, еще когда я учился в университете, мне попалась книга Абрара Каримуллина «Язмыш, язмыш», где было написано, что где-то в Германии есть первая печатная татарская книга. Я ее нашел в Лейпцигском университете, в библиотеке, мне ее принесли в белых перчатках. Я дрожу от волнения, не знаю, что с ней делать, ведь 400 лет ее искали. Книга выпущена в 1612 году. Решил открыть и понюхать, думал, что будет пахнуть пылью, но нет — конфетами-карамелью. Уже позже узнал, что реакция свинца и пыли дает такой запах. Книгу я привез сюда и подарил Татарстану.

Потом искал еще дальше и нашел 43 пластинки с голосами татар, военнопленных Первой мировой войны, они поют, рассказывают наши сказки, как проходит Сабантуй. Однажды увидел, что написано: «Пленный из деревни Конь», — это сейчас Пестречинский район Татарстана. Я написал в РТ, есть ли его родственники. Через три дня приходит ответ, что жива дочь Венера-апа. Я приезжаю к ней с камерой, снимаю, как она слушает голос отца. Так получился фильм «Голос моего отца». Я 6 раз участвовал в казанском фестивале мусульманского кино, приезжал для этого из Германии.

«Мусу Джалиля (на фото Муса Джалиль с дочерью Чулпан) я никогда не забывал. В Берлине нашел место, где казнили, очень тяжело на душе было» Фото: © РИА Новости, РИА «Новости»

«Татары воспряли духом, никто из них не пошел с оружием в руках против наших»

— Когда решили взяться за судьбу Мусы Джалиля?

— Джалиля я никогда не забывал. В Берлине нашел место, где казнили (тюрьма Плетцензее — прим. ред.), очень тяжело на душе было. Осень. Присел, смотрю — передо мной остановились ноги, оказалось это сторож, бравый такой немец. Сел рядом со мной, закурил и рассказал все эти вещи, как будто сам видел.

— Он и правда был очевидцем?

— Он не видел, но всю жизнь там работает. Я снова пришел туда, на мемориал, а там маленькое окно — место казни. Висят портреты Джалиля и Алиша, солнца не было, облака… И вдруг из окна заходят лучи солнца и освещают именно их лица. Я испугался, но себе сказал, что точно нужно снять фильм. И начал работать над сценарием. Долго писал, около 10 лет. Приехал в Казань, отправил письмо в министерство культуры. И мой проект прошел! Это было в 2018 году.

В 2019 году я сценарий закончил, его проверили 8 историков в Казани, среди них Искандер Гилязов, Рустэм-абый Гайнутдинов (в президентском  аппарате работает), а также Разиль Валеев, Михаил Черепанов, тогда еще директор музея боевой славы, и другие — все они были у меня консультантами! И все поставили мне высшую оценку. Сценарий я отдал в министерство, они прочитали и подключили к этому фильму еще москвичей из «Синема Продакшн». Будем снимать вместе с ними». Те взяли сценарий, изменили его, хотели сделать такой экшен. Мой же фильм должен был стать более авторским.

В Германии я встретился с Гарифом Султаном, он умер пять лет назад. Конечно, спросил у него: «Гариф-абый, вы остались живы, а 11 подпольщиков казнили. Почему вы не могли их спасти?» Такой наивный вопрос у меня был, а он мне: «Эх, газизем Насурым, я сам до сих пор не понимаю, что там происходило». Он не все договаривал…

— Гариф Султан в принципе не очень любил на тему джалильцев говорить…

— Да, не любил, он же был врагом СССР в холодную войну, руководил радио «Америка Авазы»(«Голос Америки») (включено минюстом в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента, — прим. ред.) на татарском языке, потом в Мюнхене был на радио «Азатлык» (включено минюстом в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента, — прим. ред.). Он боялся все время. Когда я пришел к нему, он сидел за столом, наблюдал за всеми моими движениями. Хотел его снять на видео, тот запретил. Я смотрю на часы — он дергается, нет ли там яда. Я его приглашал на родину, тот отвечает, что нет, дескать, на границе его сразу же расстреляют. Он серьезно так думал! Жена была у него очень красивой женщиной. А он такой сгорбленный — я спросил, почему так. Ответил, что жена была больной, он ее постоянно на руках носил, вот из-за этого.

— Как вы относитесь к разговорам о том, что Джалиль не играл какой-то серьезной роли в подполье легиона «Идель-Урал»?

— Там Гайнан Курмаш был главным, он профессиональный разведчик, которого забросили, чтобы разложить легион, а Муса Джалиль был духовным отцом, идеологом группы. Подпольная группа уже существовала, и туда взяли Джалиля, об этом мне поведал Михаил Черепанов. Этого я тоже не знал. Мы-то раньше думали, что Джалиль организовал подпольную группу и легионеры начали переходить к партизанам. Но он был идеологом, в его стихах нуждались люди, чтобы поднять дух, чтобы не воевали против наших. Им удалось разложить легион, татары воспряли духом, никто из них не пошел с оружием в руках против наших, тем самым спасая татарский народ от позора.

— Но были и те легионеры, кто получил немецкие ордена, дослужившиеся до офицерских званий,  воевавшие против Красной армии.

 — Да, были некоторые отщепенцы, так же, как и везде, предатели. Но основное количество, а их было 35 тысяч, не пошли против своих. После казни Мусы Джалиля легионеров на Восточный фронт уже не отправляли, их посылали на Западный фронт — в Голландию, во Францию. Там под влиянием подпольной группы наши ребята перешли к французским партизанам Макизарам и освобождали вместе с союзниками французские города.

Меня часто спрашивают: «Может, Муса Джалиль стал героем только тогда, когда попал в плен, и там начал писать эти стихи?» Писатель Галимзян Гимранов посоветовал мне изучить его детство, и, действительно, мы начали изучать его детские работы, он еще тогда писал патриотические стихи: «Дайте мне оружие, дайте мне коня, и если я умру, то буду счастлив…» Такой человек не может быть предателем.

«В министерстве культуры РТ мне сказали: «Насур Андарович, это очень большой фильм, очень ответственный, и у вас нет команды, даже реквизитов нет для такого фильма. Нужно скооперироваться с Москвой». И тут появились москвичи из «Синема Продакшн». Мне сказали: «Отдайте им сценарий», — что я и  сделал» Фото: «БИЗНЕС Online»

«На роль Шафи Алмаса пригласил Искандера Гилязова»

— Когда вы предложили в Татарстане реализовать проект художественного фильма о Джалиле, рассказывали, вы настаивали, что сами должны снимать это кино. А вам местные власти отвечали, что это серьезный бюджет, а у вас нет соответствующего опыта. Так ли было на самом деле?

— Информация правильная. Я хотел снимать сам как режиссер, я ведь автор сценария, хотел даже сам музыку написать, потому что к некоторым своим фильмам пишу и музыку, но в министерстве культуры РТ мне сказали: «Насур Андарович, это очень большой фильм, очень ответственный, и у вас нет команды, даже реквизитов нет для такого фильма. Нужно скооперироваться с Москвой». И тут появились москвичи из «Синема Продакшн». Мне сказали: «Отдайте им сценарий», — что я и  сделал.

— Говорят, что у вас был разговор с Дианой Сафаровой, у которой есть продюсерский опыт в кино.

— К Диане Сафаровой я обратился сам, меня познакомила с ней Гузель Сибгатуллина — актриса Камаловского театра, к тому времени я уже начал создавать команду, искать актеров. Гузель должна была играть роль татарочки — полунемки-полутатарки. Дело в том, что Абдулла Алиш нашел в Берлине одного татарина, Хафизова, оставшегося в Германии после Первой мировой войны, который имел свою булочную, и пригласил туда Мусу. И вот эта дочь писала стихи, она знала произведения Алиша и Джалиля.

В моем сценарии переплетаются текущее время и военная эпоха, и современную дочь героини Гузель Сибгатуллиной должна была сыграть Диана Сафарова… Однако сценарий уже переделали москвичи, но я мечтаю (и у меня договор есть с москвичами), чтобы по своему сценарию снять отдельный четырехсерийный фильм, как «Семнадцать мгновений весны». Там же же, помните, русские сидят в немецкой форме и весь мир смотрел. Тут то же самое: татары сидят в немецкой форме и выдают себя за немцев. Я с москвичами договорился, потому что их переписанный сценарий совсем не похож на мой.

— Кроме того, в минкульте РТ сейчас часто потенциальные кинопроекты проверяют через профильные экспертные советы, якобы эксперты минкульта очень скептически относились к вашему сценарию.

— Нет, это не так! Дело в том, что мой сценарий прочитали и министр культуры, и замминистра, насколько я знаю, даже вице-премьер Лейла Фазлеева. Всем понравилось! Там комар носа не подточит, сценарий очень хороший, просто они сказал: «У вас нет команды». Да, у меня команды нет, но я могу ее собрать за 10 дней, поеду в Москву, Санкт-Петербург, ребят приглашу сюда казанских… 

— Вы искали артистов на роль Мусы Джалиля?

— К сожалению, кандидата на главную роль еще не нашел, по крайней мере, в Камаловском театре. Я просто приходил в театр, чтобы смотреть спектакли, постоянно изучал фотографии. На роль Шафи Алмаса пригласил Искандера Гилязова, мне нужен был человек, который знает татарский, русский и немецкий, а Искандер Гилязов — идеальная кандидатура, он согласился. На роль полковника ГРУ пригласил Михаила Черепанова.

— Того, кто инструктировал подпольщиков?

— Точно так. Оказывается, о работе подпольщиков Москва знала, об этом мне рассказал Черепанов, в Берлине в войсках РОА была библиотека, там работал один человек, туда заходили и Абдулла Алиш, и Муса Джалиль, а этот библиотекарь был гээрушником. Этот человек встречался с полковником, который преподавал диверсантам, отправляющимся в тыл, с ним и Муса Джалиль общался. ГРУ знала о работе наших разведчиков.

— Говорят, уже арестованных подпольщиков решили расстрелять после покушения на Гитлера…

— По немецким законам, если выносят приговор (а его вынесли в феврале 1944 года), должны в течение 99 дней казнить, но приговор привели в исполнение только 25 августа. В чем причина? Это белое пятно нашей истории, об этом никто не знает. Немцы ведь дотошный народ, свои приказы выполняют. По версии Черепанова, их казнили через полгода, так как 18 августа произошла высадка американского десанта в Южной Франции, которых немцы встретили с автоматами, но никто не стрелял, приветствовал, так как это был татарский легион, который потом вместе с американцами освобождал французские города. Командиром был Амир Утяшев, о нем писали во французских городах. Его просили остаться в стране, он не захотел, а в Советском Союзе отсидел 15 лет в лагерях. Кстати, подпольщики сохранили одну тетрадь со стихами Мусы Джалиля, один из легионеров оставил тетрадь французской подпольщице, после войны забрал ее, и она попала в Казань.

Так вот, десант был 18 августа, у меня есть это в сценарии — Гитлеру приносит депешу фельдъегерь, где сказано, что татары не оказали сопротивление американцам, фюрер вспомнил, что у него в тюрьме татары, и приказал: «Казнить немедленно!» И их через неделю казнили, причем очень жестоко. Я это все описал по секундам.

— В чем была особая жестокость?

— Сначала зашли в камеру и отняли у них сапоги, дали деревянные башмаки. Потом зашел палач в камеру и заставил открыть рты — посмотрел, нет ли золотых зубов. Потом заходили и вытаскивали по одному, выводили из комнаты, снимали кандалы на ногах и по коридору их вели. Страшно то, насколько это цинично было: стол, человек сидит, врач сидит, прокурор зачитывает приговор и все это происходило за три минуты. Начали в 12:06, закончили в 12:36.

«Вы спросили, какую роль я там буду играть. Автором сценария меня оставили, потому что не моя вина, что там изменили сценарий, решили сделать экшен, такой крутой боевик. А у меня же был такой философский сценарий» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я хотел связать то время и современность, сделать такую дугу»

— Какой период жизни Джалиля охватывает ваш сценарий? И какова роль в его создании была у научных консультантов, того же Искандера Гилязова?

— Я хотел связать то время и современность, сделать такую дугу. Показать приятную, чистую, прекрасную жизнь современной Германии, которую такие люди, как Муса Джалиль, Абдулла Алиш, Гайнан Курмаш, приблизили, принеся себя в жертву. Кроме того, я рассказываю и о детстве Мусы. Потому что хотел доказать, что Джалиль патриотом был еще в детстве и такой человек не может быть предателем. Как он в детстве приносит первые стихи в редакцию «Кызыл йолдыз» в Оренбурге, читает их; его молодость в Казани, как он встречался здесь, у него же Амина-апа была женой официальной. Еще и неофициальные…

— У него были внебрачные дети…

— Да, Альберт, Люция. Люция-апа жива еще, Альберт-абый умер, он полковником был, отслужил в армии, тоже в Германии. Еще один внук у него живет здесь, в Казани. Его видел, похож очень, кстати, на Мусу Джалиля, я даже думал взять его артистом. Кстати, Джалиль ведь не за Сталина воевал, он нигде не произносит его имени. Он всегда говорит: «Ватан», — отечество.

— Но у Джалиля много стихов, где он восхваляет Сталина.

— До войны — да, время было таким, но во время войны я ни одного такого стихотворения не видел.

— Как появилась компания «Синема Продакшн»? И какова роль в проекте игрового фильма о Джалиле у вас сейчас?

— Вопрос хороший. Ответа на него никто не знает, нет нигде информации. Я скажу откровенно: когда написал сценарий, когда его проверили наши историки, когда Фазлеева тоже прочитала, я стал ждать. Уже начал готовиться, команду готовить, но тут появились москвичи. Мне сказали, что слишком большой проект, нет команды, реквизитов, тех же самых танков, самолетов. Поставили перед фактом — придется работать с москвичами. Что я должен был делать? Конечно, согласился, дал им сценарий. Сказал, дескать, просто аккуратно, пожалуйста, работайте. Да, сказали, не вопрос, мол, останешься автором сценария и, если нужно, куда нужно, мы тебя включим. Я еще им одну песню для саундтрека отправил, ответили: «Отличная песня, мы подумаем». 

Вы спросили, какую роль я там буду играть. Автором сценария меня оставили, потому что не моя вина, что там изменили сценарий, решили сделать экшен, такой крутой боевик. А у меня же был такой философский сценарий. Я нашел эксклюзивные документы, где такие факты приводятся, которых даже Рафаэль Мустафин (писатель, автор книг о Джалиле — прим. ред.) не знал.

— Мустафин никогда не говорил, что именно Гайнан Курмаш был руководителем подпольной группы.

— Но это так, Курмаш был профессиональным разведчиком, участвовал в финской компании, приставлен к награде. Его отправили с заданием, и он не вернулся, попал в легион. Был таким невзрачным, щупленьким, кашеварил и никто из немцев не мог догадаться, что он командир подпольной группы. ГРУ была самой крутой разведкой в те времена, они немцев по носу щелкнули. Есть такой эпизод, когда подпольщики при помощи немцев печатали листовки с текстом Совинформбюро. Они немцам предложили, но сделали это хитро, дескать, напечатаем текст, а снизу опровержение, а ведь это опровержение порвать ничего не стоит.

Когда 14 августа 1943 года должно было состояться восстание легионеров (все у меня по минутам расписано в сценарии), они должны были с польскими партизанами идти к нашим, но за несколько дней подпольщиков арестовывают. Муса исчез, ему на голову надели мешок, затолкали в машину и привезли в Варшаву, где избили, отбили почки, сломали ребра, все это сделали тайно, чтобы предотвратить восстание. А остальных просто собрали в столовой и вместе всех увезли. До нового года их постоянно били, выбивали показания, Гайнана Курмаша даже вывозили в Берлин, показывали — мол, вот ты умрешь и такой красивой жизни не увидишь. Потом на стол ставили хорошую еду, чтобы психологически влиять, но наши не поддались уловкам.

В феврале у них суд состоялся в Дрездене, их всех приговорили к смертной казни, и после этого их почти не трогали. Муса писал стихи, многие из них исчезли. То, что он писал, известно от католического пастора, он носил Джалилю книги, и поэт писал на их полях. Приносил ему зубную щетку, бритву, зеркало; пастор чувствовал в Мусе какую-то силу. Заключенные там делали поделки стамесками, с помощью которых пробивали дырки между камерами, переговаривались. Даже было такое, что по воскресеньям могли ходить из камеры в камеру, общаться между собой. Муса Джалиль всегда был опрятным, в белой майке, занимался спортом, у них ножницы были, друг друга постригали, но когда на ночь их закрывали, то вещи отбирали. Их просили покаяться, но они отказались просить помилование, к ним Шафи Алмас приходил и мулла…

— С муллой вы не встречались?

— Нет, он после войны уехал в Америку, а перед казнью принес приговоренным Коран. Первым дал его Абдулле Алишу, последним — Мусе Джалилю. Алиш до конца думал, что их помилуют, заплакал — у него душа тонкой была, все-таки детский писатель. Дело в том, что они шли на казнь с музыкой, об этом католический пастор писал, что они шли и пели какую-то азиатскую песню. Понятно кто-то читал суры из Корана, кто-то пел, кто-то старался себя подбодрить.

«Муса писал свои стихи, многие из них исчезли. То, что он писал, известно от католического пастора, он носил Джалилю книги, и поэт писал на их полях» Фото: © Ф. Акчурин, РИА «Новости»

«Там я остался, потому что Берлинская стена пала»

— Вы сейчас гражданин Германии?

— Нет, не взял гражданство. Я туда ехать-то не хотел, никогда не любил немецкий язык. Сбегал с уроков, в университете — тоже… Ну кто ж знал, что уеду в Германию? Мою будущую жену-немку я увидел, когда она упала, поскользнулась. Помог подняться, она поблагодарила. А как-то захожу в наше общежитие №3 на Аделя Кутуя — смотрю, вот эта девушка и еще другая стоят там и по-немецки разговаривают. Увидели меня: «Вот он, спаситель!» Так мы влюбились друг в друга. Я играл на гармошке, трубе, у нас был татарский ансамбль. Вообще, это был первый татарский ансамбль, созданный в университете. Я еще на гитаре играл. Сами писали песни, сочиняли музыку, у нас, на татфаке, профессора танцевали.

Играл в теннис, постоянно на первых местах, всех побеждал. Был главным редактором стенгазеты. Она влюбилась, была самой красивой среди немок. Я тоже влюбился, предложил ей выйти замуж, сказал, что будем жить в Советском Союзе. Она была даже горда — остаться в СССР, это же большой брат. Ее родители были коммунистами, а там я остался, потому что Берлинская стена пала. Здесь творился беспредел, и ее родители не пустили в Россию, а у меня двое детей — Марьям и Феликс. Пришлось уехать туда.

— Не сталкивались ли с какими-то ограничениями из-за того, что вы не были гражданином Германии?

— Однажды был случай, когда меня чуть с работы не выгнали, но потом оставили, так как вина была не моя. Дело в том, что приехал очень важный чин из НАТО к нам, в Лейпциг, а там стоят очень большие гарнизоны натовские, и хотели пригласить прессу. Из Саксонского телевидения отправили меня, а у меня красный паспорт. Меня пропустили, я все снял, все танки, технику новейшую, а они узнали, что я гражданин Советского Союза — ходил секретные вещи снимать. Позвонили в редакцию. Мой материал изъяли и уничтожили, а директору телевидения сделали выговор.

— Сейчас чем занимаетесь?

— Я начал с детьми снимать фильм в казанской гимназии №180. Приехал в столицу РТ, показал несколько своих фильмов, предложил им снять картину во внеклассное время. В итоге открыли киношколу, я написал сценарий, приступили к съемкам фильма, который я назвал «Авторучка». 1969 год, деревня, тогда же писали перьями — и тут привезли авторучку председателю колхоза, он отдал дочери, и ручка  пропадает. Взял ее пацан, влюбленный в эту дочь. Он хотел авторучку подарить своему деду на 9 Мая…

— Дети снимаются?

— Да, все дети из этой школы, директор снимается в роли директора школы. Я в роли водителя, все 65 человек отсюда.

Насур Андарович Юрушбаев родился 20 августа 1961 года в деревне Чалкау ( Бакча-Аул) Бардымского района Пермской области.

Учился в Бардымской средней школе, затем — в сельскохозяйственном техникуме. Служил в армии на китайской границе, на Дальнем Востоке. После демобилизации  работал корреспондентом районной газеты, строителем, поваром в бригаде лесорубов.

В 1984–1989 годах учился на журфаке Казанского университета. Женился, в 1989 году уехал в Германию. В 2016 году вернулся на постоянное местожительство в Россию, в село Барда Пермского края.

В настоящее время проживает в Казани.

Альфред Мухаметрахимов

Фото на анонсе: «БИЗНЕС Online»

business-gazeta