Рассуждаем с экспертами, так ли уж нужна этногенетика, чтобы делать выводы об особенностях народов с точки зрения научного обоснования?
Казанский историк Дамир Исхаков и главный научный сотрудник Института археологии им. Халикова АН РТ Искандер Измайлов в интервью KazanFirst рассказывают, что не стоит переоценивать генетические данные, при интерпретации истории и этногенеза народов Евразии.
– Говорят, что у башкир есть свои особые гены. В качестве аргументов привлекаются данные по этногенетики. Это вообще научный подход?
Об этногенетике рассуждают некоторые ученые из Башкортостана. Например, Руководитель Центра социокультурного анализа Института стратегических исследований Академии наук Республики Башкортостан Юлдаш Юсупов.
Дамир Исхаков: Мне пишут много краеведов, и они начинают словами «Недавно я себе сделал генетический анализ и установил, что я оказывается совсем не тот, кем я себя считал…». Прикрепляют себя к каким-то китайским монголам, тибетцам. В общем, у людей всё начинает плавать.
Вообще-то генетика занимается биологическими делами. А вот то, что они мне пишут – это сфера этнического самосознания, это понятие этнос. Это совсем не вопрос биологии.
Хотел бы в качестве примера привести пермских татар. По документам XVIII века. В них они жалуются на события XVI века, когда к ним приходили ногайцы ежегодно и на лето брали у них ясак девушками, по 15-20 девушек. Всё лето ногайцы проводили время с ними, а потом отправляли их обратно этим пермским гайнинским татарам. Сами понимаете, что девушки потом рожали детей. Если смотреть на историю гайнинцев, то там можно выйти на угров, может ещё какие-то алтайские компоненты есть. Если 15-20 девушек каждый год будут рожать от ногайцев, то племя гайнинских татар уже будет совсем другим.
Генетики такие моменты, конечно, могут обнаружить, то трактовать их не могут. Их трактовкой должны заниматься этнологи или историки.
Или вот другой пример – юрматинцы. Это юго-западное башкирское племя. Хотя ещё изначально Раиль Гумерович Кузеев говорил, что на самом деле древние венгры из племени «дьермат». В родословных юрматинцев содержится интересный рассказ, что наступили плохие времена, ногайцы из их земель ушли в сторону Кавказа. Но юрматинцы попросили часть ногайцев, который у них были бийями-князьями, всё-таки остаться. Юрматинцы им заявили: «Мы с вами долго живём, привыкли уже друг другу, вы должны остаться». И вот эти ногайские бийи-князья в последующем были племенными вождями у юрматинцев. В итоге тут смешались древневенгерские и тюркские ногайские корни и что-то отдельное вычленить уже не получится.
– То есть, этногенетика вообще не нужна историкам и этнологам?
Искандер Измайлов: Генетика, как и всякая наука, имеет свои методики, свою процедуру исследования. Мы, историки и этнологи, занимается не этногенетикой, а этногенезом народов Волго-Уральского региона, ну и в целом Северной Евразией.
Само изучение этногенеза представляет собой комплексную науку, которая базируется на анализе и синтезе целого ряда наук: археология, историческая этнология, физическая антропология. Ну и в последнее время особенно активно развивается этногенетика.
Представление, что вот если мы изучим генотип человека, то получим все ответа на все животрепещущие вопросы современности, сравним с тем, как в начале XX века начиналась расология. А мы знаем, что это привело к изучению строения черепа, костей.
Этногенетики спекулируют на том, что за ними стоит серьёзный научный бэкграунд, они там овечку Долли клонировали, что они люди в белых халатах. И вот они нам говорят, что нашли ген Чингисхана, ген того-то. Но когда мы, историки, начинаем изучать, о чем же пытается нас рассказать этногенетика, то выясняется, что они ничего такого сверхъестественного не изучают. Это скорее какой-то набор мифов, чем какие-то серьёзные научные доводы.
Дело в том, что современные генетики имеют дело с кровью современным людей. В ДНК человека есть какие-то константные данные, которые скорее всего формировались в глубокой древности.
– Я сам, общаясь с людьми, которые сделали ДНК-анализ, встречал такое их понимание. В общем, человек через генетическое исследование узнавал, что у него есть какие-то предки из Алтая, Кавказа, Причерноморья и Средиземноморья. Неужели вот такие полученные данные в ходе ДНК-анализа могут как-то помочь историкам или этнологам?
– Но вот эти лаборатории, которые паразитируют на желании человека узнать о своих предках, забывают сообщить, что с такими группа предков на Северной Евразии ещё пара десятка миллионов человек есть. Например, говорят, что есть «ген Наполеона». А что, человеку приятно считать, что он в одном генетическом ряду с Наполеоном. Вместо того, чтобы сказать, что просто выделенная гаплогруппа выделяет 50 млн человек от Великобритании до Восточного Туркестана.
– Можно ли основе анализа крови сегодняшних людей и анализа останков людей исторического прошлого выявить какую-то динамику?
– Этим вопросом мы занимались ещё с начала 2000-ых годов. Впервые в Казанском университете этим стала заниматься Альфия Аскарова, которая, к сожалению, рано ушла из жизни. Она была прекрасным ученым, генетиком. Она анализировали материалы по современным татарам, их кровь изучала.
А мы предложили и получали гранты на изучение костных останков и з археологических материалов. Материалы показывают, что генотип современных татар не отличается от генотипа булгарских средневековых татар.
Когда мы говорим о генетике и об изменчивости, то мы забываем о том, что эта изменчивость довольно относительная. То есть, есть какие хвосты данных, которые довольно быстро изменяются. А есть данные, которые неизменны.
Вот этот ген R1A1 и есть в определенной степени константа. Например, римляне захватили Британию и властвовали там 300 лет. Ну и ещё постбританская англосаксонская Британия ещё долгое время существовала. В генетическом отношении римское владычество на Британию не оказало никакого влияния. А мы пытаемся ещё с помощью генов понять другие миграции и движения населения. Например, монгольское завоевание нашей территории. Да это ничто для генетики и вот этой череды поколений.
Генетика не такая уж и бесполезная вещь. Наоборот, она помогает раскрыть некоторые вещи. Например, выясняется, что в генетическом отношении никаких рас не существует.
– Правильно ли я вас понял? Этногенетика в принципе может быть использована историками. Но мы тогда должны апеллировать такими хронологическими отрезками как тысячелетия. Мы можем говорить о каких-то географических перемещениях. Но ни о каких особенных генах у башкир, татар или калмыков мы говорить не можем?
– Верно. Природа человека более сложная.
Ильнур Ярхамов