Жавдат Сулейманов рассказал, как летал с бизнесменом, что думает о Bell 407 и почему едва не замерз на льду «камского моря»

«Я бы хотел сказать большое спасибо спасателям и врачам», — говорит Жавдат Сулейманов. Он был пилотом депутата Госдумы и одного из крупнейших бизнесменов Татарстана Айрата Хайруллина с 2005 года — до трагического вечера 7 февраля. В эксклюзивной беседе с «БИЗНЕС Online» Сулейманов рассказывает о своих травмах, вспоминает, как проходила спасательная операция на льду Камы и почему все-таки произошло крушение.

КАК ТАТАРИН ИЗ КУЗБАССА ОКАЗАЛСЯ В АВИАЦИИ

«Я в авиации более 40 лет. И очень разным угощала меня профессия, но тем не менее обходилось без человеческих жертв и даже без увечий. Я травмы получал, но пассажиры, находящиеся со мной, не получали…» — с горечью в горле и сердце произносил пилот Жавдат Сулейманов, вспоминая 7 февраля 2020 года. День, когда в результате жесткой посадки вертолета погиб депутат и бизнесмен Айрат Хайруллин, а его помощник Рамис Газизов и пилот Сулейманов получили переломы.

Наша беседа состоялась через неделю после трагедии (по ряду причин публикация оказалась возможна только сейчас): тогда Сулейманов находился в тесноватой, но уютной палате РКБ. Из развлечений у пилота была лишь одинокая книга. У него было сломано ребро, Сулейманову приходилось все время проводить в бандаже. Официально следственный комитет так и не выдвинул предположения о единственной версии трагедии. Но в прошлый четверг, 12 марта, свет на тайну следствия пролил Приволжский транспортный прокурор Тимур Кебеков. По его словам, у следователей осталось две версии: техническая неисправность вертолета и человеческий фактор. «Правовую оценку действиям пилота органы следствия будут делать только после того, как получат соответствующее заключение специалистов», — добавил он.

Сулейманов родился в 1958 году в семье рабочих из Татарстана. В молодые годы его родители уехали из ТАССР и обосновались в маленьком городе Прокопьевске, который считался одним из основных центров добычи угля в Кузбассе и в России. «Папа у меня всю жизнь в шахте проработал, по-татарски разговаривать там негде и не с кем было», — вспоминает своего отца Жавдат.

Все детство будущего пилота прошло в Сибири. «Я уже поздно пришел в авиацию», — оговаривается он. Сначала Жавдат два года тренировал полеты в учебно-авиационном центре, а затем поступил в Сасовское летное училище  в Рязанской области. Закончил с отличием и уехал работать в Якутию, которую как обладатель красного диплома выбрал сам.

Сначала он выучился летать на самолетах: двухмоторном L-410 и четырехместном Як-18Т, далее — на вертолете Ми-2, на котором и работал долгое время. Чуть позже, в Омске, Жавдат научился управлять Ми-8. «Потом уже там на руководящую должность ушел. Я все равно летающий был», — рассказывает он. После — пенсия и переезд в Казань. Родители, к слову, к тому времени уже вернулись в родной Татарстан, в Набережные Челны.

«Поработал на Ми-8, и тут начала появляться импортная техника. Предложили на Robinson сначала [летать]. Потом закрепили за Айратом Назиповичем». Фото: «БИЗНЕС Online»

ПРО ЗНАКОМСТВО С АЙРАТОМ ХАЙРУЛЛИНЫМ

Навыки пилота пригодились на Казанском авиапредприятии: Жавдата приняли на должность командира вертолета. «Поработал на Ми-8, и тут начала появляться импортная техника. Предложили на Robinson сначала [летать]. Потом закрепили за Айратом Назиповичем», — вспоминает Жавдат. Так он и познакомился с предпринимателем.

У Хайруллина был еще один вертолет марки Bell, и пилоту, соответственно, пришлось выучиться управлять и им. Для этого он специально ездил в США, вспоминает Жавдат. И с того времени — с 2015 года, — он летал вместе с бизнесменом.

«Я с человеком проработал 15 лет. У нас были негласные родственные отношения. Утрата для меня очень сильная. Психологически очень трудно пережить», — вспоминает Жавдат, говоря о Хайруллине.

«Я успевал [посадить], но поздно. Еще бы 4 секунды — и я бы вытащил. 4 секунды… И я бы вытащил. Я уже начал ее вытаскивать… Хвост… — говорит Жавдат. — Никогда не думал, что в моей жизни вот так произойдет». Фото: транспортная прокуратура

ЧТО ПРОИЗОШЛО В НЕБЕ НАД ЛАИШЕВО

О подробностях катастрофы и тому, что предшествовало жесткой посадке, Сулейманов вспоминает нехотя. «Это было прохождение холодного фронта. Холодный фронт был, он вытеснял теплый. Схождение фронтов всегда сопровождается рывками, порывами ветра, обледенением. Пилот объясняет, что почти успел посадить вертолет. «Я успевал [посадить], но поздно. Еще бы 4 секунды, и я бы вытащил. 4 секунды… И я бы вытащил. Я уже начал ее (машину — прим. ред.) вытаскивать… Хвост… — говорит Жавдат. — Никогда не думал, что в моей жизни вот так произойдет». Но могло быть еще хуже. «Видите, в чем дело, если бы мы вошли не так [а под прямым углом], то мы бы ушли под лед», — говорит Сулейманов.

После того, как вертолет оказался на поверхности замерзшей реки, Хайруллин, напомним, выпал из вертолета и оказался придавлен упавшей набок машиной. Пилот фактически оказался подвешенным на ремнях безопасности в положении на боку. «Я отстегнулся, пошевелил шеей — вроде шевелюсь, значит, все нормально. Голова целая. Принял решение слезать», — рассказывает пилот.

Из-за шока боли он не чувствовал. Несколько раз он вылез из вертолета и залез обратно: надо было найти свой телефон и передать координаты. Тут он услышал крик: «Подними меня, подними!». Это был помощник Хайруллина Рамис Газизов. «Я говорю: „Тебе лежать надо, нельзя тебе вставать“. Я стою, смотрю, а он уже встал и стоит, на балку облокотившись, вот так стоит. Я говорю: „Ты чего, сдурел?“ Ну, думаю, если встал — значит, не совсем отломался у него [позвонок], ноги шевелятся», — вспоминает Сулейманов.

Через какое-то время оба услышали звук — под перевернувшимся вертолетом звенел мобильный телефон Газизова. Жавдат бросился к обломкам и, раскопав снег замерзшими руками, достал его.

«Я его, как мог, в подмышку положил прям на голое тело, чтобы к аккумулятору как-то. Чтобы как-то передать. А сигнал все, уже ничем не передать, у меня рация не работает, разбитая…» — рассказывает пилот.

Координаты удалось передать лишь с третьего раза. Температура воздуха за это время значительно снизилась — и был «хороший ветерок», вспоминает Сулейманов. Газизов тем временем практически неподвижно лежал на земле. «Он говорит: „Жавдат, согрей меня“. Я говорю: „Я сейчас к тебе лягу“», — рассказывает пилот.

Вертолеты Bell пользуются большим спросом, и модель 407 — не исключение. Но с точки зрения пилота в машине есть недостатки, и главный из них — отсутствие противообледенительной системы. Фото: © Валерий Мельников, РИА «Новости»

В ЧЕМ СЛАБОСТЬ BELL 407

На Bell 407 с Хайруллиным Сулейманов работал достаточно давно и хорошо знает особенности машины. С утверждением о том, что Bell крайне опасен в условиях российского климата, пилот согласен.

Вертолет появился относительно недавно — в середине 1990-х годов его прототип только проходил первые испытания в США, и уже спустя два года получил сертификацию. Вмещает в себя вертолет экипаж из 1–2 пилотов и до 6 человек пассажиров при грузоподъемности до 1,1 тонны. Взлетная масса вертолета — 2 тонны, что сопоставимо с очень большой машиной. Вертолеты Bell пользуются большим спросом, и модель 407 — не исключение. Но с точки зрения пилота в машине есть недостатки, и главный из них — отсутствие противообледенительной системы.

«Я попадал на Bell в обледенение, буквально меньше минуты, и я уже почувствовал, что у меня „затягивает“ стекла, — рассказывает опытный пилот Сулейманов. — И на капоте появляется иней, у них даже нет указателя обледенения. У меня первое понимание — это стекла светить начинают, и на капоте иней».

Даже если выйти из зоны обледенения, «налет» льда не исчезает, не сбрасывается, а продолжает нарастать. «А это приводит к тому, что ухудшаются аэродинамические качества и фюзеляж обрастает льдом, увеличивается масса вертолета. То есть для того, чтобы поддерживать вертолет в полете, надо добавлять мощность, — объясняет Сулейманов. — И срочно надо куда-то уходить, находить место, садиться, пока совсем в сосульку не превратился».

Вертолет сам по себе — очень сложная конструкция и опасный вид транспорта, подверженный любому изменению погоды, резюмирует пилот. Особенно сильно машина ощущает на себе все это, находясь на низкой высоте. Например, может столкнуться даже с роем пчел — такая ситуация, вспоминает Сулейманов, случалась в прошлом году, когда они летали с Хайруллиным. Дворников на вертолете нет. «Садимся, пережидаем и смываем вручную», — рассказывает Сулейманов.

«У этих вертолетов американских написано, что они предназначены для использования днем и ночью в простых метеоусловиях — солнышко светит и звезды, нет ни дождя, ни снега, ничего. То есть когда начинается или снег, или дождь, за счет того, что ты набираешь скорость, за счет скоростного напора, [пятна] растекаются. Обтекаемость стекол сделана так, чтобы ее растекать. Дворники никак не поставишь», — объясняет он.

Уже в больнице сделали МРТ. За процессом следил главврач Рафаэль Шавалиев и министр Марат Садыков. У Жавдата, напомним, оказалось сломано ребро. Благо, легкие оно не повредило. Фото: «БИЗНЕС Online»

ОПЕРАЦИЯ «СПАСЕНИЕ»: КОСТЕР НА ЛЬДУ, ПРОЛЕТЕВШИЙ МИМО МИ-8 И ЧУДО ВРАЧЕЙ

Передать координаты спасателям удалось благодаря чудом уцелевшему телефону и GPS-датчику, который Жавдат выдернул из кабины. Оставалось только ждать, пока их найдут.

«Сначала „восьмерка“ (вертолет Ми-8 — прим. ред.) вышла просто по той отметке, где мы пропали на локаторе», — рассказывает Жавдат. Спустя какое-то время вертолет пролетел уже рядом с ними, но мимо.

«Река, и шел снежный заряд, и видимость была плохая. Поэтому не приземлились. Они ушли в Лаишево, а я и не понял, увидели они нас или не увидели. Потому что они над нами-то не прошли», — рассказывает Сулейманов.

По всей вероятности, пилота именно тогда и заметили. Источники в экстренных службах сообщали СМИ, что видят на месте крушения вертолета одного человека рядом с упавшей машиной. Это и был Сулейманов.

«Это я бегал! Махал этим [GPS-навигатором], как фонариком. Знаете, здесь надо было бы просто подойти, у них фара поисковая достаточно мощная. Я работал на этой машине. Им надо было просто просемафорить несколько раз — включил, выключил, включил, выключил», — объясняет пилот. Так принято делать, чтобы те, кто ждет помощи, поняли: их нашли.

Поисковый вертолет улетел дальше. Он не мог приземлиться там же, где лежал разбитый Bell, — была высокая вероятность того, что лед просто не выдержит. Не понимая, обнаружили их или нет, Сулейманов принялся разводить костер — чтобы обозначить вертолет.

«И хорошо, у меня зажигалка была под рукавичками. Не вылетела никак. И я ее в рот запихал, она же замерзла. Во рту держал-держал. Потом собрал какие-то там кусочки тряпки, там еще пособирал. Думаю, лишь бы запалилась. Я же не знаю, нашли меня или нет. Отрывал сидушку, чехлы, еще какой-то пластик, еще чего-то там накидал. Ну вроде костер завелся. И „восьмерка“ зашумела, запустилась тогда», — вспоминает пилот.

Спасатели обнаружили место крушения вертолета. Ми-8 приземлился неподалеку, вероятно, ближе к берегу, и к пострадавшим направили воздушную подушку. Выживших погрузили на нее и отправили в Лаишево, а оттуда уже — в РКБ.

Время в пути до больницы прошло незаметно, вспоминает Сулейманов: им ставили капельницы, обезболивающее, подключали кислородное оборудование. Уже в больнице сделали МРТ. За процессом следил главврач Рафаэль Шавалиев и министр Марат Садыков.

У Жавдата, напомним, оказалось сломано ребро. Благо легкие оно не повредило. Операция ему не понадобилась, и уже в первые часы в больнице он смог увидеть своих близких, в частности супругу Гульнару. Какими были первые эмоции Жавдата? «Радость за них. То, что они меня видят [живым]», — вспоминает он.

Персоны: Хайруллин Айрат Назипович

Артем Кузнецов, Регина Шафиева, Анастасия Гусева

Фото на анонсе: © Сергей Мамонтов, РИА «Новости»

business-gazeta