Опрос недели: Каким будет ваш наказ Марату Ахметову, взявшемуся за сохранение татарского языка?
На этой неделе объявлено о создании комиссии по сохранению и развитию татарского языка при президенте РТ. Что должно стать первоочередным в работе нового органа? И верите ли вы, что Марат Ахметов и его 34 коллеги окажутся спасителями татарского языка? «БИЗНЕС Online» отвечают Олег Морозов, Рафаэль Хакимов, Павел Шмаков, Фатих Сибагатуллин, Дамир Исхаков, Яков Геллер и другие.
Павел Шмаков директор школы «СОлНЦе»
— С моей точки зрения, это липа, и она не прокатит, тем более если они не взяли никого из молодежи в комиссию. По-моему, там Наиля Набиуллина нет, никого нет. Была уже одна комиссия при Песошине. Хорошая комиссия. Но она тоже не очень особо работала. Создадут еще одну.
Когда я узнал, что там нет молодежи татарской, единственной, ради кого это стоило делать… Потому что на митингах я много видел, как приходят люди 50–60+. Если это нужно только им, то это не работает. Комиссия, которая затевается по татарскому языку, без татарской молодежи не будет работать. Есть такая вещь, у нас президент, когда захотел, чтобы у нас наследие сохранялось, взял помощницей Олесу Балтусову. Когда наш мэр захотел, чтобы с образованием стало хорошо, он поставил начальником гороно парня, которому 31 год. У нас куча директоров школ молодых, 30-летних. Если хотеть, чтобы делалось для народа, надо, чтобы там были 30–40-летние люди. Я много работал с татарским языком, хорошо понимаю, кому и как это нужно. Это тоже самое, что у нас в Госсовете голосуют за то, что татарский язык нужен, потом им приходит приказ из Москвы, они голосуют, что татарский язык не нужен. Как им скажут, так и голосуют. А молодежь действует по совести!
Лилиана Сафина руководитель языковой школы «Умарта», автор и ведущая программы «Говорим по-татарски» на радиостанции «Эхо Москвы»
— Название этой комиссии звучит унизительно, ощущение, что речь идет не о живом языке, а о какой-то редкой популяции пингвинов или уникальном диалекте папуасов, представляющих научный интерес и нуждающихся в сохранении для будущих поколений. Татарский язык, слава Богу, несмотря на усилия деструктивных сил, пока еще не нуждается в сохранении, его нужно просто использовать.
Мы не смогли защитить полноценное образование на татарском языке. При желании можно в этом обвинить кого угодно, но только не себя. А кто мешал последние 30 лет создавать и развивать сеть татароязычных структур дополнительного образования для детей и взрослых? Найду ли я в Татарстане секцию гимнастики или автошколу с преподаванием на татарском языке? Татарский язык превратили в прикладной язык, вытеснив его на кухню. Не смогли создать даже сеть Татарских культурных центров. Это смешно, в Москве такой центр есть, а в Казани нет, я уже не говорю про Набережные Челны или Нижнекамск. Неужели для этого комиссия нужна? Стратегию для татарского народа уже написали, посмотрим, что с комиссией получится.
Олег Морозов член Совета Федерации от Татарстана
— Что должно стать первоочередным в работе нового органа? Ну, комиссия, наверное, для того и создается, чтобы ответить на этот вопрос. На мой взгляд, вся система, которая касается и семейного воспитания, и того, что происходит в детском саду, в школе (начальной, средней), того, что происходит в целом в регионе, должна работать на то, чтобы язык был востребован, чтобы он был интересен молодому человеку, чтобы он был заинтересован в достижении своих языковых корней. Я, например, очень сожалею, что в то время, когда рос в Татарстане и был маленьким мальчиком, в Казани физически негде было нормально изучать татарский язык. Потому что на улице и в школе, и где угодно, все было по-русски. Даже в татарских семьях говорили на русском. Я считаю, что это неправильно. Нужно создавать среду, эффективную среду, где был бы востребован язык, тогда он сохранится. Поэтому комиссия — дело очень нужно, важное. И начать нужно именно с создания вот этой самой среды, где востребован язык во всех его видах: в бытовом, культурном, литературном и так далее.
Фатих Сибагатуллин депутат Госдумы РФ
— После выборов в сентябре я с президентом РТ встречусь и подниму этот вопрос. Марат Готович в «БИЗНЕС Online» высказал свое мнение. Он говорил о духовности и потребительской составляющей: что я получу от татарского языка? Но я бы чуть по-другому сказал. Нужны прежде всего специалисты. Вот мы скоро откроем школу полилингвальную, там будут изучать татарский, русский, английский. Но там ведь нужны хорошие педагоги! Без педагога татарский язык развиваться не будет. У нас давно говорят о национальном университете. Я думаю, в скором времени с ним в Казани не получится. Потому что у нас педагогический университет в составе КФУ. Сказали, если там готовить преподавателей, то обучать на татарском языке по всем предметам. Но нет необходимости изучать на татарском физику, химию, математику, информатику. Я — истинный татарин, и по себе сужу. Там термины многие международные. Надо готовить преподавателей капитально именно по литературе и письму, плюс еще — история России, мира и особенно татарская. Историю татар мы не знаем.
Я мечтаю создать педагогический университет на базе Арского педагогического колледжа. Там обычаи и традиции очень основательные для создания национального университета. И наши мыслители, просветители, литературоведы, историки многие из Арска. Возьмите Марджани, в районе деревни Ташкичу музей его имени. Дальше — Курсави, который пропагандировал джадидизм. Габдулла Тукай — татарский Пушкин. Сибгат Хаким, Гариф Ахунов … Они все татаристы.
Что касается комиссии, мне обидно стало, что там нет Шаймиева, Шайхразиева, также нет религиозных деятелей. У нас очень грамотный муфтий Самигуллин. У него очень хорошая библиотека, хорошее образование. Мы издали Коран на татарском языке. Даже я не понимал, что там, на арабском читал. А сегодня есть Коран, написанный на кириллице, на татарском языке. Мусульмане приходят в мечеть, читают молитву, вот тебе и сохранение татарского языка. Мечеть в каждой деревне есть!
Рафаэль Хакимов научный руководитель Института истории им. Марджани АН РТ
— Нужно, прежде всего, обратиться к родителям, чтобы они занимались воспитанием детей и дома говорили на татарском. Я по себе это знаю, по своей семье. Меня никто специально татарскому не учил, но дома я разговаривал, поэтому владею языком. У нас многие воспринимают так, что «государство должно», а оно в принципе в этих вопросах ничего не должно. Если родители не говорят, как же дети будут…
А все остальное мы уже многократно обсуждали с 1990-х, что, как и почему, все это у нас давно ясно, известно, отработано. Просто надо схемы, которые уже выработаны, продолжить и все. Сегодня настроения сильно поменялись, давление со стороны Москвы в этом вопросе сейчас имеет обратный эффект, и русские будут учить татарский, добровольно будут учить. Но спасателем языка является сам народ. Конечно, государственные функции важны, тут слов нет. В мировой истории были случаи, когда возрождали мертвые языки. Скажем, в Израиле иврит, есть такие случаи, но мы не дошли до этого. При этом у нас многие владеют татарским, хорошо владеют. Вот и все, его необходимо ввести в разговор. Вывесок побольше, посмотрите, сколько вывесок на английском, сколько на татарском. Везде должны быть надписи, все будут ходить, читать и учить одновременно.
Эльмира Калимуллина певица, заслуженная артистка РТ
— Конечно, совершенно понятно, что даже тысяча комиссий не сможет «спасти» татарский язык. Это можем сделать мы сами. И татарский язык будет развиваться, только если на нем будет разговаривать много людей, если буду писаться и выпускаться интересные книги, издаваться и переиздаваться классика татарской литературы и произведения современных татарских писателей. Проходили бы концерты и спектакли на татарском языке и другие мероприятия, выпускались бы хорошие фильмы. Ну и, конечно, чтобы люди разговаривали на татарском дома! Поэтому хотелось бы, чтобы комиссия занималась не только законодательными мерами, а помогла создавать и развивать среду, где татарский — естественный язык общения и культуры. Тогда люди будут говорить на нем больше, и язык будет жить и развиваться.
Дамир Исхаков историк, этнолог
— Так как языковая проблема очень сложная, там без экспертного сообщества не обойтись. А пока не видно, чтобы там были эксперты. Потому любые выработанные комиссией решения без экспертного сопровождения будут равняться нулю. Или иметь отрицательный эффект. Экспертов не так много, и как они будут их привлекать, откуда наберут, это уже технический вопрос, но пока что я не видел, чтобы они работали в этом направлении.
Что должно стать первоочередным в работе нового органа? Сначала надо обсудить общую ситуацию языковую. Например, мы даже не знаем, сколько процентов людей реально владеют татарским языком. В Татарстане исследования проводились, а за пределами Татарстана практически нет информации. Если начинать работу, сначала же надо знать, что с нашими массами случилось. А окажется ли новый орган спасителем татарского языка — я не слишком в это верю. Состав комиссии не слишком обнадеживает.
Яков Геллер генеральный директор агентства по государственному заказу РТ
— В моей семье за четыре поколения умерло два языка — идиш и иврит. Моя бабушка говорила, писала и на идише, и на иврите. Папа только на идише, я немножко говорю, а дети мои уже ничего не знают. Но, чтобы иврит восстановился — есть Израиль, чтобы идиш — есть Америка и Германия. А если здесь между Волгой и Уралом пропадет татарский язык, он нигде не восстановится. Понимаете, насильно его изучать бесполезно, он должен стать языком обихода. Я жил на Украине, и мы говорили и на русском, и на украинском. Правда, это схожие языки, но все равно очень разные, и мы говорили на них одинаково, потому что это были языки обихода. А у нас татарский язык для русскоязычного населения вообще не является таковым. На мой взгляд, не надо заставлять детей учить его в школе, а надо что-то такое придумать. Я живу в Татарстане 50 лет и не говорю на нем. Понимаю, но не говорю. Потому что это не язык обихода.
У нас говорят: «Язык матери». Ты его знаешь, тебе не надо его учить. Открываешь рот и говоришь на языке матери. А если это не так, то его учить бесполезно. Надо создавать ауру, бытовое употребление. Бесполезно русских детей учить татарскому. У меня старший учился 11 лет, младший тоже учил. Они могут сказать «Исэнмесез. Хэллэр ничек» и «Сау булыгыз». И я это знаю. Я знаю татарские слова не потому, что язык учил, а потому что песни пел. «Эх, сез матур кызлар» я знаю, потому что эту песню пою, когда с Фаритом Ханифовым сидим, каждый свой доклад заканчиваю словом «бетте» («все»), с кассиром «Бахетле» могу перекинуться парой слов, но сказать, что знаю язык, не могу.
Фаузия Байрамова писательница, общественный деятель
— Во-первых, я не верю, что эта комиссия заработает, там вся команда — это не те люди, кто может нести идеи по сохранению татарского языка. Большинство из них — чиновники-бюрократы, там даже достаточно много лиц, которые боролись с татарским языком, а также незнакомы с татарской культурой, литературой, искусством. Давать им какие-то наказы было бы смешно, трагикомично.
Что бы я ждала от настоящей комиссии? В первую очередь нужно поставить диагноз: в каком состоянии сейчас наш язык? Если твое государство в деле его развития не преуспело, то этим занимается сама нация, до революции было именно так — татарские баи, интеллигенция, строили школы и медресе, обучали детей. В советские времена, несмотря на коммунистическую идеологию, язык сохранялся в школах. Сейчас ни того, ни другого нет. В таких условиях комиссия должна выработать стратегию сохранения языка. Потом выработать план, какими методами осуществлять эту стратегию, наметить конкретные мероприятия на ближайшее время. По моему мнению, в этой комиссии должны быть ученые, специалисты по языку, должны быть правозащитники, юристы. Должна быть национальная интеллигенция, которая горит планами по татарскому языку. Таких людей практически нет в комиссии, только пара писателей ради галочки.
Сохранение языка — это не сохранение картошки в погребе или скотины в хлеву. Марат Ахметов — хороший человек, специалист по сельскому хозяйству. Но ведь татарский язык — не отрасль сельского хозяйства! Тут нужен был ученый-стратег. Вот мы говорим, что татары — единый народ, так почему в комиссии нет представителей сибирских татар, кряшен, почему в этой комиссии нет представителей духовенства, ведь у нас татарский язык остался только в мечетях, почему нет муфтия РТ Камиля Самигуллина? Состав комиссии я считаю неудачным, что мешало этим чиновникам спасать язык в течение 30 лет? Спасти его могут только люди, готовые отдать жизнь за татарский народ, за язык, а таких людей в комиссии я не вижу.
Фярит Ляпин председатель национально-культурной автономии татар Ивановской области
— Комиссии надо уделять внимание и татарам, живущим за пределами Татарстана, особенно в местах компактного проживания татар. Нужно открывать там центры национального образования. Татарстану нужно помогать и не только морально, но и организационно, и, может быть, материально: поддерживать преподавателей, ведь, как ни крути, без денег ничего не сделаешь. Сказать, что именно они спасут татарский язык, я бы не стал, но определенную лепту свою внесут.
Вот мы что делаем? Образование на татарском даем в системе гособразования в области, во-вторых, ставим татарские театры самодеятельные, на спектакли приходят даже те, кто по-татарски слова не знают, потом начинают изучать. Кроме того, преподаем в Доме национальностей Иваново, а также используем современные технологии. Надо Татарстану поддерживать людей, возглавляющих НКАТ в регионах, потому что многие не понимают, к сожалению, как работать с государственными структурами. Нужно их учить или как-то подсказывать. Я сам всех к себе приглашаю, готов поделиться опытом, книги, учебники есть, Татарстан их выделяет достаточно.
Рафик Мухаметшин ректор Российского исламского института, заммуфтия РТ
— Сохранение татарского языка в последнее время стало одной из самых ключевых проблем. Федеральный центр под видом укрепления русского языка национальные языки отодвигает. Мы оказались тоже не готовы к этой ситуации. Это касается учебных пособий, использования помимо школы и других инструментов сохранения языка — языковых курсов и тому подобного. С этой точки зрения комиссия должна работать, предлагать.
Ключевая задача — сохранение места языка в школах, мы очень долго говорили, что учебные пособия по татарскому языку не совсем эффективны. В этом направлении надо работать. Надо усилить онлайн-курсы обучения татарскому языку. Надо думать, где помимо школы мы можем эффективно способствовать сохранению татарского языка. У нас есть программа «Без татарлар» при мечетях. С этой точки зрения комиссия должна рассмотреть разные варианты сохранения языка. Дело не в персоналиях, дело в тех структурах, которые представляют эти персоналии, а там представлены практически все структуры: министерство образования, министерство культуры, есть академические институты. Если комиссия будет с этими структурами работать, то можно будет достичь определенных результатов. Поэтому надо смотреть ни кого включили или не включили в комиссию, а какую организацию там люди представляют. С этой точки зрения практически все ключевые участники сохранения и развития языка там представлены.
Эльза Набиуллина учитель татарского языка, ведущая рубрики «Эйдэ говорить по-татарски» на «БИМ-радио»
— Могу посоветовать больше общаться с людьми, с практиками. При составлении каких-то концепций, при проведении собраний, встреч должны присутствовать люди, которые непосредственно занимаются вопросами языка. Да, у нас пишутся учебники, разрабатываются программы, но когда дело доходит до выполнения, то там вообще другие проблемы стоят, оказывается. Поэтому нужно быть ближе к народу и не опираться просто на голые цифры и верить им, нужно именно точечно работать. Если уж браться за это дело, то делать, а не просто рисовать цифры. Потому что пока происходит именно это — рисуются цифры. Выделяются какие-то гранты, вроде и отчеты пишутся и все в них сходится, но, повторю, нужно быть ближе к народу и к самой проблеме.
Пока же приходится надеяться только на себя и находить свои пути. Скажем, с какими-то знакомыми объединяться, периодически встречаться, создавать некую искусственную среду татароязычную, показывающую, что мир татарского языка он крутой, на нем общаются. И раз мы говорим о сохранении, то нужно говорить и о популяризации языка. Необходимо его делать актуальным, современным. Поэтому нужны современные инструменты, потому важна молодежь. А когда это актуально, уже не надо думать, как сохранить язык. Наверное, в этом ключе нужно двигаться.
Что должно стать первоочередным в работе нового органа? Мне интересно, кто входит в эту комиссию. То есть насколько эти люди близки к народу. Насколько люди, входящие в комиссию, как я уже сказала, практики, насколько они знают проблемы. А теоретиков у нас много. И чаще всего предлагается то, что уже неактуально или вообще не соответствует поставленной проблеме. Поэтому происходит казусы. Или проблему уже проходили, обсуждали, но все равно наступают на одни и те же грабли.
Так что, скорее всего, можно начать и с контроля преподавания татарского языка в школах РТ, в детских садах. Вообще про количество таких учебных заведений. На бумаге все хорошо и нам говорят, что есть столько-то татароязычных школ, детских садов, кружков и так далее. Но, например, моей дочери сейчас два года, и я ломаю голову, куда ее здесь, в Казани, отдать. Пытаюсь найти татароязычный детский сад, но их практически нет. Есть один-два, и это либо нужно куда-то далеко ехать, или это 20 тысяч рублей в месяц за частный садик. Скорее всего, нужно начинать с этого.
Персоны: Ахметов Марат Готович, Геллер Яков Вениаминович, Морозов Олег Викторович , Сибагатуллин Фатих Саубанович, Хакимов Рафаэль Сибгатович, Мухаметшин Рафик Мухаметшович, Калимуллина Эльмира Рамилевна
Фото на анонсе: tatarstan.ru