Меньшая половина численности татар загнана в узкие границы Татарстана, а механизм связи с теми, кто за ее пределами, не выработан.
Начиная со второй половины XVIII века татары стали формировать новую общность. В европейском понимании – нацию, а в татарском – милләт. Но состоялись ли татары как милләт на самом деле? Ответ на этот вопрос искали накануне в резиденции креативных индустрий «Штаб». Там уже во второй раз прошла встреча членов интеллектуального клуба «Ирек мәйданы»/«Площадь свободы».
– Советская историография утверждала, что существовала татарская буржуазная нация. Естественно, в советский период появилась советская нация. Но я думаю, что этот милләт существовал лишь до тех пор, пока советские власти позволяли существовать исламу, – говорит историк Дамир Исхаков.
Следуя мысли ученого, после начала тотального наступления на религию в 1926 году и дальнейшего раскулачивания основание мусульманского милләт в начальный период СССР очень быстро исчезло. Появилось некое новое сообщество, для которого придумать какое-то название было сложно, хотя оно так и продолжало называться по-прежнему – милләт.
– Последнее было вообще-то абсурдно, потому что термин «милләт» предполагает религиозное сообщество, – добавляет историк.
Высшей точкой, которую достигли либеральные круги татар, стал 1917 год, когда татарские идеологи успели выработать некоторые базовые положения проекта желаемого политического обустройства татар в России. Наиболее концентрированное выражение либерального проекта «тюрко-татарского мусульманского» милләта – а он вырабатывался между июлем 1917-го и началом 1918-го – нашло в «Канун Асасы» (Конституции), подготовленной в рамках Милләт Меджлисы (Национального парламента).
Согласно этому документу, проектируемый татарскими либеральными политиками «милләт» – его полное наименование звучало как «мусульмане тюрко-татары Внутренней России и Сибири», а общий литературный язык как «тюрки» – должен был создаваться на основе «личного союза мусульман тюрко-татар обоего пола», то есть речь идет о формировании национально- культурной автономии (милли-мәдәни мохтарият).
– Понятно, что данный «автономный» милләт мыслился либеральными идеологами как экстерриториальное сообщество. В основе концепта лежат подходы, выработанные австро-венгерскими социал-демократами. В этот миллет каждый мог записаться добровольно, – говорит Исхаков.
Таким образом, либеральные идеологи татар к 1917 году предложили вот такой весьма необычный проект конструирования тюрко-татарского (мусульманского) «милләта», который, кажется, нигде в мире не был реализован. У него есть руководящий орган в лице Мэджлиса, есть казна, которая поддерживается за счет налогообложения.
Проект вбирал в себя большую массу тюрко-татар, не включая башкир, и сосредотачивался на волго-уральском регионе.
– И вот мы видим, как в процессе формирования этой этнонациональной автономии – тюрко-мусульманского милләта – идеологи Меджлиса пришли к идее автономии территориальной – к штату Идел-Урал, – отмечает историк.
Интересно, что переход к другой модели конструирования нации не означал для татарских либеральных идеологов полного отказа от проекта национально-культурной автономии. Милләт Меджлисы предполагал продолжать реализацию своего более раннего подхода по политическому обустройству «милләта» до решения вопроса о штате Идел-Урал на уровне Учредительного собрания. В итоге получилось так, что татарские политики, сосредоточенные в национальном парламенте, к началу 1918 года зависли между двумя политическими проектами «милләта», а динамика политических процессов в России пошла совсем в ином направлении, совершенно не учтенном татарскими либералами.
Пусть проект Идел-Урал, как известно, не реализовался, он имеет смысл, уверен историк. Несмотря на огромную территорию штата Идел-Урал, все татары туда не вошли бы. Те, кто должен был остаться за пределами штата, потом имели бы какие-то общественные структуры, которые позволили бы присоединиться к этому «телу».
– С современной точки зрения это был очень наивный концепт. Я даже предполагаю, это выдает политическую незрелость наших либеральных лидеров. На пороге Российской империи были громадные изменения, а они этого не почувствовали и продолжали надеяться на создание некоего демократического федеративного государства в России, – отмечает Исхаков.
Следующие советские концепты миллета отчасти стали продолжением предыдущего. Проект Татаро-Башкирской Советской Республики – это прямая калька большевиков с проекта штата Идел-Урал.
– Большевики проиграли в том, что не заметили у себя под боком башкирское сообщество. Тому есть много объяснений. Но на самом деле среди татарских большевиков, которые сформировали проект Татаро-Башкирской Республики, было много выходцев из современной территории западного Башкортостана. И они исходили из того, что на западе этой территории отделить друг от друга татар и башкир невозможно. Султан-Галиев говорил, что башкиры ассимилировались с татарами, – рассказывает Исхаков.
На самом деле самой существенной преградой (были и другие) на пути перехода от либерального проекта «милләта» к татарскому (в начале – татаро-башкирскому) советскому «милләту» в иных территориальных рамках оказалась позиция башкирской политической элиты, успевшей между декабрем 1917 г. и началом 1918 г. образовать Башкурдистан – территориально в рамках так называемой Малой Башкирии.
– Ясно, что проект большой Татаро-Башкирской Республики – это был концепт нового милләта, но заметьте, литературным языком все равно был бы татарский, потому что башкирского литературного языка еще не было, – добавляет Исхаков.
Но вновь есть то, что татарские советские идеологи не учли. Да, в Москве совершенно не желали образования крупной автономии в самом центре страны и работали на раскол лидеров. Сообщество не состоялось, и нация татар в политическом смысле оказалась всего лишь в рамках ТАССР.
Некоторая часть татарских большевиков сразу осознала, что большинство татар остается за пределами республики, но никаких механизмов взаимодействия с теми, кто остался за пределами ТАССР, выработано не было.
– Татарские большевики, которые, по словам Султан-Галиева, в большинстве своем были ждадистами и детьми мулл, понимали, что татарам нужно создать некую модель национального существования, но сил на это не хватило, – отмечает историк.
Делая выводы, Исхаков подчеркивает, что в начальный период советско-татарский милләт еще существовал и были попытки его реализовать, но когда после второй половины 20-х годов мусульманская община была разрушена, этот милләт оказался в очень узких рамках внутри Татарстана. А для тех татар, кто остался за переделами республики, и вовсе нет определенного наименования. Нет и термина, которым можно было бы описать советско-татарское сообщество, которое продолжало функционировать начиная со второй половины 20-х годов.
– Я думаю, что татарский социалистический вариант обустройства тоже потерпел сокрушительное поражение. Нам не удалось полноценное национальное сообщество, однако внутри Татарстана нация существовала, хотя она мало транслировалась за ее пределы. Поэтому у меня есть большие сомнения, вообще, сложилась ли татарская нация как таковая и в досоциалистический и в социалистический период, – говорит историк.
Он допускает мысль, что, может быть, татарской нации как таковой в истории и не было. И это всего лишь умственные построения татарских историков и идеологов, которые имели в советский период интерес к этому, так как нация в те времена – это было престижно.
Конечно, категоричные выводы историка спорны. Например, общественник и журналист Римзиль Валеев считает, что мнение Исхакова в корне ошибочно. Аргументом в пользу того, что татарская нация в советские годы все-таки состоялась, можно считать процветающую культуру на татарском языке, многотысячные подписки на прессу и поддержку властями театра.
А историк Ильнар Гарифуллин согласен с Исхаковым в части того, что проект советской татарской нации объясняется территориальной разрозненностью татар. За пределами Татарстана осталось около 70% татар, даже в самой республике до 1980-х годов татары не составляли и половины населения региона (по данным последней переписи, татары составляют 53% населения Татарстана).
Обсуждения татарских интеллектуалов продолжатся на следующих встречах.
Ляйсан Кадырова