100 лет назад родился композитор Энвер Бакиров, не желавший, чтобы автору указывали, как в его опере должен петь великий татарский поэт
7 июля исполнилось 100 лет со дня рождения Энвера Бакирова. В 17 лет он написал свою первую песню и сразу стал знаменитым, в горячих спорах с женой-литератором рождались его произведения, но в театре им. Джалиля так и не поставили официально разрешенную оперу «Тукай». Об этом и многом другом корреспонденту «БИЗНЕС Online» рассказывает дочь композитора, музыкант-пианист, органист и преподаватель Гульнар Бакирова-Шатравина.
Энвер Бакиров в кругу семьи
СЕМЕЙНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ОРКЕСТРИК
— Известно, что Энвер Закирович состоялся как музыкант и композитор во многом благодаря тому, что вышел из семейного ансамбля. Что и как он об этом рассказывал?
— Это был чисто семейный ансамбль. Вместе с папой в их семье было пятеро детей и все являлись самородками в музыкальном отношении. Вообще, с папиной стороны все его близкие и родственники играли на разных инструментах — кто-то на курае, кто-то на гармошке, кто-то на скрипке, виолончели, мандолине, фортепиано и так далее. Кто-то обладал прекрасным баритоном.
У папы был брат Наиль — перспективный виолончелист, но его призвали в армию, и на фронте Великой Отечественной он в танке сгорел…
Происходили все эти музыкальные выступления в основном в семейном кругу, на торжествах, посиделках. Так что я бы назвала это народным творчеством, поскольку папа никогда не рассказывал о них как о каких-то специальных концертах, тем более о профессиональных. Хотя случалось, что им вручали какие-то грамоты, призы, были публикации в прессе.
Позже у папы с мамой появились три сына, то есть три моих брата. Старший, Наиль, стал доцентом-филологом. Средний брат был преподавателем истории и физкультуры. Третий — сейчас полковник в отставке, живет в Москве. А я была любименькая младшенькая единственная дочка. И хотя все мои братья проучились какое-то время в музыкальной школе, так случилось, что профессиональным музыкантом из нашего поколения стала только я. Хотя старший из братьев учился на скрипке у самого́ Рувима Полякова, которого называют основоположником детского музыкального образования в республике. Более того, Наилю порекомендовали поступить в десятилетку при консерватории, которая к тому времени открылась. И он пошел, но каждый день добираться туда было далековато: мы жили на Павлюхина, а ездить нужно было на Большую Красную. В общем, он поездил-поездил сколько-то, по-моему, полгода, потом для него стало тяжело, и он от той школы отказался. Папа при этом очень сильно расстроился, так как почему-то посчитал, что у нас после такой истории музыкантов в семье больше не будет.
Расстраивался напрасно: сейчас не только я, но и обе дочки нашего Наиля, того самого, у которого не задалась карьера юного скрипача, — как раз скрипачки. Одна в Самаре преподает после музыкального училища, а младшая окончила Казанскую консерваторию и работает в Государственном симфоническом оркестре Республики Татарстан у Александра Сладковского.
А моя мама, Фирдаус Болгарская, очень красиво пела, но папа, что называется, в силу татарских традиций, когда мужчина в семье должен быть настоящим ее главой, просто запрещал ей петь.
«Они с мамой очень любили друг друга»
КАК МАЛЫШ И КАРЛСОН ЗАГОВОРИЛИ ПО-ТАТАРСКИ
— Композитор запрещал своей супруге петь?
— Нет, не то чтобы напрочь запрещал, у них была очень большая любовь, они безмерно друг друга обожали. Но папа всегда был против того, чтобы она стала профессиональной певицей и выступала со сцены. Говорил: лучше если бы она занялась каким-нибудь другим делом. Она и занялась…
Мама была очень энергичным и требовательным человеком. Член союза журналистов, она заведовала отделом учебно-педагогической литературы Дома печати — помните издательство в Казани, в том самом темно-сером здании в середине улицы Баумана? Она была редактором, переводчиком с татарского на русский и с русского на татарский, и не только школьных учебников по истории. В свое время она перевела «Малыша и Карлсона, который живет на крыше», и они заговорили на татарском языке. Она очень гордилась данной работой. Мы и сами очень любили эту книгу.
Но не только в работе она была энергичной и требовательной. Например, мама всегда являлась первым папиным музыкальным критиком, и далеко не все, что он показывал, ей обязательно нравилось. Случались по этому поводу и бурные споры. Кстати, далеко не всегда музыкант-профессионал одерживал в них победу.
Любой наш праздник, семейная встреча обязательно должна была проходить, что называется, «в полном составе» или у брата, или у родителей, или у меня. Считалось, что праздники должны быть исключительно семейными, с прекрасно накрытыми столами. Но довольно быстро все перемещались от них к папиному роялю, за который садились вдвоем или втроем. Тут тебе и скрипка была, и гитара, и барабан… Все пели. Кстати, все наши невестки оказались прекрасными певуньями. Поэтому все наши семейные праздники превращались, я бы сказала, в маленькие концерты.
— Какой был репертуар? Папины песни исполнялись?
— Ну а как же! У нас есть любимая всей семьей его песня, которая называлась «Если б я знал…»
С любимой дочкой
КОМПОЗИТОР ИЗ ДЕРЕВНИ АЛЬДЕРМЫШ
— А где происходили эти музыкальные семейные вечера — в Казани?
— Папа родился на земле современного Высокогорского района Татарстана, в селе Альдермыш, прославленного спектаклем Татарского академического театра имени Камала.Потом семья перебралась сюда, в Казань, где папа учился уже в гимназии. А еще он ходил в театральную студию, где между прочим и познакомился с мамой. В этой студии он принимал самое активное участие: играл на скрипке и пел. На таких концертах его и приметил Ильяс Аухадеев — известный скрипач, имя которого носит сейчас Казанский музыкальный колледж. Он пригласил его к себе в училище на класс скрипки. А потом прибавилась еще учеба по классу композиции. В Казанскую консерваторию он поступал уже как будущий композитор.
В 1937 году, в 17 лет, он написал свою первую песню, благодаря которой сразу стал довольно известным. Песня, точнее, романс, называется «Утренняя серенада», была написана на стихи Хая Вахита, а исполнил ее Нияз Даутов. Она имела огромный успех! Студентом он написал и свою виолончельную сонату, которую исполнял в том числе и виолончелист из знаменитого квартета имени Бородина. С тех пор и по сей день сонату с удовольствием исполняют и многие профессиональные музыканты. Звонят, пишут даже из дальнего зарубежья, как недавно, например, из Германии, и просят прислать ее ноты.
— У кого просят — у вас?
— Да, у меня или обращаются к моему брату — полковнику в отставке, который сейчас живет в Москве. Пока я работала в музыкальной школе, все как-то не доходили руки сесть и разобрать папины бумаги, ноты, документы. А вот у моего брата Камиля и времени, и желания, и терпения на это хватило. Он их разбирал и продолжает разбирать, складывать, приводить в какую-то систему.
Энвер Бакиров и Рудольф Нуриев (справа)
КАК БАКИРОВ «ПОЛЬЗОВАЛСЯ» СВОИМ СЛУЖЕБНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ
— А еще папа был уникальным человеком и композитором вот в каком отношении. Все события, связанные с семьей, он не пропускал мимо своего творчества. К каждому, даже самому мало-мальскому, событию готовился, посвящал ему свое произведение. Скажем, когда его старшему сыну исполнилось 18 лет, была тут же написана песня, которая потом стала известна в исполнении Зили Сунгатуллиной. Или когда у меня родилась младшая дочка — самая младшая из его внучек, — он написал колыбельную. Не говоря уже о том, сколько песен было посвящено маме.
— Вроде как «пользовался» своим служебным, точнее, семейным положением?
— Папа был известен прежде всего как композитор-песенник. Он написал более 380 песен, многие стали почти народными. Вот, например, когда он бывал с концертами или в других командировках по республике (а ездил он очень часто!), то многие из тех, кому полюбились его песни, удивлялись: как так?! Оказывается, у них есть конкретный автор. Этот феномен касался прежде всего его лирических произведений. Но в его песенном репертуаре были и темы патриотические, как понимали тогда патриотизм — то есть песни о Ленине, нефтяниках, строителях и работниках КАМАЗа… Вообще, с автогигантом у него сложились особые отношения. Мало того что он организовал там хор из 800 человек, он еще и ораторию «КАМАЗ» написал — из 7 частей для хора, солистов, рассказчика и симфонического оркестра.
— Значит, он работал также и в крупных формах?
— Да, отец — автор ряда ораторий, кантат, оперетт, балетов «Золотой гребень» и «Водяная», который в 1973 году был удостоен Государственной премии имени Габдуллы Тукая. Между прочим на папины концерты любил приходить Минтимер Шаймиев, сидел рядом с ним. По всему чувствовалось, что относился он к папиному творчеству очень трепетно.
В кругу семьи
ОПЕРУ «ЗАРУБИЛИ» НЕ ПАРТИЙНЫЕ, А ТЕАТРАЛЬНЫЕ ФУНКЦИОНЕРЫ
— Кстати, о поэте, которого Энвер Закирович обожал. Что за история случилась с его оперой «Тукай»? Как известно, еще в 1982 году композитор в соавторстве с Ахметом Исхаком завершил работу над ней, опера была принята министерством культуры Татарской АССР к постановке, но до сих пор не поставлена. Почему?
— Главная причина в том, что у папы, я бы так сказала, был сложный характер. В каком плане? Он был правдолюбцем, не мог терпеть, когда его унижали… В общем, в театре оперы и балета имени Мусы Джалиля состоялся большой прогон оперы «Тукай». Я ходила на это прослушивание. Пели многие знаменитые наши певцы, в том числе Азат Аббасов, Зиля Сунгатуллина. Это было здорово! Потому что музыка там необыкновенно красивая. К тому времени многие люди, которым довелось услышать какие-то темы, какие-то ее фрагменты, говорили, что это будет опера такая же, как у Верди. Ее станут так же напевать везде — на всех улицах, углах, потому что музыка была совершенно доступная и мелодичная.
Тогда еще не было ни администраций, ни президентов, а существовали обком и горком партии, которые решали все и вся. Так вот, даже эти партийные органы рекомендовали оперу поставить. Были также заключение и рекомендации к постановке, которые дал секретариат союза композиторов РСФСР. Оставалось лишь два пожелания. Первое. Поскольку эту работу предстояло отправить еще на рецензию в Москву, порекомендовали ее сократить. До того момента она была оперой-дилогией. И второе. Говорили, что ее первоначальное название «Тукай» надо бы изменить на «Любовь Тукая», потому что там очень жарко проходит линия его любви к Зайтуне. А папа обожал творчество Тукая, знал до мельчайших подробностей многие детали его жизни, воспринимал их близко к сердцу. И, когда на обсуждении некоторые высокопоставленные люди начали говорить: «А почему Тукай у вас поет баритоном, а не тенором? Нельзя ли сделать вот этот диапазон так-то и так-то?», папа ответил: «Вы еще мне будете указывать, каким голосом должен петь Тукай в моей опере?» После этого развернулся и ушел. Так опера о народном татарском поэте не была поставлена в нашем татарском театре оперы и балета.
— Значит, не партийные функционеры «зарубили» оперу?
— Нет, это сделали люди, которые в то время находились у руководства театра (директором театра им. Джалиля с 1981 года является Рауфаль Мухаметзянов — прим. ред.). Мне тогда было еще года 22–23, и я не знаю в полном объеме всех тонкостей, подводных течений и нюансов той ситуации.
— Что было после?
— Рубин Абдуллин, органист с мировым именем и мой учитель в консерватории, а сегодня — ее ректор, в свое время настоял, чтобы я сделала переложение фрагментов папиной оперы «Тукай». Я их сделала и исполнила на органе в актовом зале Казанской консерватории на открытии музыкального фестиваля, который назывался «Европа-Азия». Арии из этой оперы звучат и сегодня, но только в концертном исполнении. А сама опера так и лежит на полках Татарского академического театра оперы и балета имени Мусы Джалиля.
«ЕСЛИ БУДЕТ БОЛЬШЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПОСТАНОВОК, ЛЮДИ СТАНУТ БЛИЖЕ К НАШЕЙ ТАТАРСКОЙ КУЛЬТУРЕ»
— Может быть, как говорят сейчас, она «неформат» и плохо пойдет на рынке?
— Я всегда знала, да и сейчас абсолютно уверена, что папа — хороший композитор. У него есть, например, совершенно шикарный балет «Водяная», который был удостоен Тукаевской премии, но который сегодня тоже не берут в постановку. Почему? Сейчас в ТГАТ имени Мусы Джалиля говорят, что предпочитают мировую классику, потому что татарскую музыку якобы не любят слушать за рубежом. А им там надо выступать на гастролях. Хотя я в этом сомневаюсь, потому что, когда ездила по Союзу и играла папину музыку, люди любых национальностей всегда ей просто восторгались.
И здесь надо учесть еще вот что. Классику играют все, ее ставят все театры. Поэтому я считаю, что татарский театр должен уделить дополнительное внимание татарской музыке, но при этом, конечно же, я вовсе не говорю о том, что против классики вообще. Классика и есть классика, и она всегда за себя постоит. А мы живем в Татарстане!
Это раньше к татарам относились, скажем так, прохладно. Сейчас времена заметно изменились, и Татарская Республика, Татарстан уже звучит гордо! Люди абсолютно не стесняются ни говорить, ни петь по-татарски. И если будет больше национальных постановок, люди станут ближе к нашей татарской культуре. А сейчас? Ну поставили один-два раза в год «Шурале» — и все на этом.
А ведь есть не только папина опера «Тукай», а совершенно шикарный балет «Водяная», который все время шел с таким успехом, что вы даже представить себе не можете! Он со сцены не сходил. Там прекрасная работа и балетмейстера, и декораторов, и самих актеров. Гастроли во всех городах республики открывались исключительно этим балетом, все заказывали только его. В Москве, когда наш фестиваль там проходил, заказывали прежде всего этот папин балет.
Были бы у меня миллионы, я сама заплатила бы этому оперному театру, «Тукая» и «Водяную» поставила бы и еще много замечательных произведений других татарских авторов. Но только нет у меня миллионов…
«ПОХОЖЕ, ПАПА «ОТТУДА» СМОТРЕЛ НА СВОЙ ЮБИЛЕЙНЫЙ КОНЦЕРТ»
— Все так плохо?
— Нет, конечно. Например, в Елабуге еще при его жизни музыкальную школу № 1, которую он построил и открыл, назвали его именем. И казанская музыкальная школа № 6, где я работала, тоже носит его имя. Но это было сделано в 2002 году, уже после его кончины. С этого момента в школе стали проходить концерты, конкурсы его имени. (Может быть, стоит подумать и над названием какой-нибудь казанской улицы? — прим. ред.). Эти школьные конкурсы сначала были городскими, а потом стали республиканскими.
В этом году, в марте, в Казани состоялся концерт, посвященный его 100-летнему юбилею. Увы, республиканское министерство культуры почти не отреагировало на дату. Но тут, конечно, сказались еще и трудности с пандемией. А так обычно на папином юбилее выступал Государственный симфонический оркестр республики, вся наша вокальная элита, все другие сольники — виолончелисты, скрипачи и так далее — выступали с удовольствием. А в этом году почти ничего не состоялась. Лишь по инициативе музыкальной школы № 6 имени Бакирова прошел концерт в Большом концертном зале Республики Татарстан. Силами учащихся и преподавателей концерт не просто получился, а вышел очень хороший. Особенно порадовали преподаватели, которые не просто точно исполнили написанное, а превратили многие произведения Бакирова кто в джазовую импровизацию, кто переложил песни на духовые инструменты и так далее. Это стало просто необыкновенно. Поверьте, было что послушать! К тому же в большинстве своем звучали его самые известные песни.
Это было в марте, мы только-только успели проскочить до карантина, до которого оставались не просто дни, а считанные часы и минуты! Значит, это было угодно там, откуда папа смотрел на свой юбилейный концерт, который не смогла остановить даже беда мирового масштаба.
Энвер Закирович Бакиров — татарский советский композитор, скрипач, педагог.
Родился 7 июля 1920 года в Казани, детство провел в родной деревне родителей Альдермыш современного Высокогорского района Татарстана.
1927–1934 — учился в казанской школе им. Мулланура Вахитова, директором которой был его старший брат Хамит Бакиров.
1932 — выступления юного Энвера привлекли внимание основоположника детского музыкального образования в республике Рувима Львовича Полякова, который пригласил его учиться в только что открывшуюся музыкальную школу.
1934 — поступил на подготовительное отделение Казанского музыкального училища.
1940 — окончил Казанское музыкальное училище по классу скрипки, обучался у Ильяса Аухадеева, по классу композиции — у Юрия (Георгия) Виноградова.
1940–1946 — служил в Вооруженных силах, уволился в звании гвардии лейтенанта (в 1942 году окончил Ульяновское высшее танковое командное училище им. Ленина).
1952 — окончил Казанскую государственную консерваторию по классу композиции, курс профессора Альберта Лемана.
1951–1956 — преподавал в Казанском музыкальном училище.
1956–1957 — работал заведующим литературной частью Татарского театра оперы и балета им. Мусы Джалиля.
1958 — построил и открыл музыкальную школу №1 в городе Елабуге, которая в настоящее время носит его имя.
1957–1970 — работал в детских музыкальных школах Казани, Елабуги, руководил коллективами художественной самодеятельности в Казани, Мензелинске, Набережных Челнах.
Умер 10 августа 2001 года в Казани. Похоронен на Татарском кладбище в Ново-Татарской слободе Казани.
Награжден медалями «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» (1946), «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» (1966), другими правительственными наградами.
Бакиров написал около 400 песен. Для композитора характерен широкий диапазон жанров. Одним из наиболее значительных произведений Бакирова является балет «Алтын тарак» («Золотой гребень», 1957), в новой редакции — «Су анасы» («Водяная», 1971) по мотивам одноименной сказки Тукая. Он является одним из самых популярных татарских балетов. Автор получил за нее Государственную премию им. Тукая (1973).
Фото из архива семьи Энвера Бакирова
Мнение авторов блогов не обязательно отражает точку зрения редакции